Гипсовый трубач. Дубль два. Юрий Поляков

вы и обрадовались! Гулять пошли. С дамой.

      – Я попрошу не вмешиваться в мою личную жизнь! – взвизгнул автор «Знойного прощания», пытаясь ступить на заготовленную стезю гнева.

      – Ладно, не кипятитесь! – примирительно проговорил режиссер. – А в вашу творческую жизнь вмешиваться еще можно?

      – В известных пределах.

      – Тогда покажите синопсис!

      – Извольте! – Кокотов поставил ноутбук на стол, откинул крышку и включил. – А вы ничего мне не хотите рассказать?

      – Что именно вас интересует?

      – Например, как же это так получилось с телевидением? Ветераны до сих пор волнуются. Что ж этот ваш друг?

      – Эх, Андрей Львович, голубчик, верно сказал старый хрыч Сен-Жон Перс: дружба не покупается, но она продается. Эдика вызвал главный с характерной фамилией Нехорошев и заставил переделать готовый сюжет. Ему якобы позвонили и приказали. – Дмитрий Антонович указал дымящимся мундштуком вверх. – Но скорее всего просто заплатили. И что оставалось моему другу? На телевидении, доложу вам, дисциплина, как и в церкви, – железная. А у Эдика две семьи.

      – И вы хотите сказать, что главный редактор заставил сотрудника нагло солгать миллионам телезрителей? – вскричал писатель, все еще внутривенно кипя обидой, настоянной на коньяке.

      – А вы разве встречали главного редактора, заставляющего подчиненных говорить правду? – подозрительно шевельнув ноздрями, поинтересовался режиссер.

      – Не помню… – ушел от ответа автор «Гипсового трубача» и, склонясь к ноутбуку, стал выщелкивать из электронных нетей свой синопсис.

      – Пили? – спросил вдруг Жарынин.

      – Я?

      – Вы!

      – Чуть-чуть…

      – Эх, вы, спаиваете с гнусными намерениями одинокую женщину!

      – А откуда у вас телефон Натальи Павловны?

      – Неважно.

      – Это она меня угостила, – с достоинством сознался Кокотов.

      – Она? Угостила? Вас? А в первый раз кто кого угощал?

      – Она же… – смутился Андрей Львович.

      – Ну, это уже черт знает что! Мужчина как вид на глазах вымирает. В вас, Кокотов, явно побеждает Аннабель Ли! Странные влечения еще не мучают?

      – Я бы попросил… – Он аж привстал от возмущения.

      – Смотри-ка, действительно написал! Ай, молодец, ай, работяга! Я-то думал, вы просто влюбленный пингвин. А какой заголовок! Пол-но-мет-раж-ный. Песня!

      – Могу вслух прочитать! – предложил польщенный синопсист, почти забыв обиды.

      – Не надо! Сядьте лучше и послушайте человека, который к вам неплохо относится. За те несколько дней, что мы общаемся, я к вам привязался. Сам даже не знаю почему, но ваше будущее мне небезразлично. Прошу вас: не вовлекайтесь в судьбу Лапузиной! Не надо! Это очень опасно.

      – Почему?

      – Я же вам сказал: она судьболомная женщина! А вы человек слабый.

      – Но почему же?

      – Да потому. Что вы прикидываетесь? Чтобы стать мачо, у вас не хватит мочи! Запомните,