Мир наизнанку (сборник). Марина и Сергей Дяченко

схожу с ума, – тоскливо признался Андрей. – Я схожу по тебе с ума, Ева.

      И, не дожидаясь ответа, позвал официанта:

      – Еще сто граммов коньяка, пожалуйста, да, того же… И два эспрессо.

      Ева закурила. Андрей сидел перед ней, решительный и трогательный одновременно.

      – И что? – спросила она, помолчав.

      – Ты ведь не любишь мужа. Слушай: переезжай ко мне.

      – Я подумаю, – она мягко улыбнулась.

      – О чем тут думать? Поехали ко мне, ну пожалуйста…

      – Завтра, – она затушила в пепельнице едва начатую сигарету. – Завтра обязательно.

* * *

      Она проснулась в темноте. Зима; утро. Нащупала кнопку лампы на тумбочке. Зажмурилась от вспыхнувшего света. Вот они, зеркало и паспорт: лежат друг на друге, как любовники.

      Первый взгляд – на себя… Загорелое круглое лицо, каштановые волосы: Елизавета Григорьевна Петренко. Гражданка Украины. Позавчера мы вернулись из Турции – я, муж и близнецы… Так, двое детей, вот их фото в рамке на тумбочке, Саша и Оля. Рядом на кровати пустое место: муж уже встал, гремит кастрюльками на кухне, готовит завтрак.

      – Деточка! Ты уже проснулась? Малым я сварил гречневую кашу, а ты что будешь?

      Она улыбнулась. Муж показался в дверях спальни, поверх халата – смешной кухонный фартук, привезенный из Лондона.

      – Спасибо, я сама себе сделаю омлет…

      – Мама! Он порвал мою резиночку!

      Ворвалась девчонка, щекастая и очень похожая на мужа, а за ней мальчишка, на полголовы ниже и килограмма на три легче.

      – Я нечаянно. А ты ябеда… Мама! Мы хотели сегодня пойти за нашим щеночком, ты помнишь?

      Она вспомнила: в самом деле, насчет собаки решено, щенка выбрали, сегодня после трех их ждет заводчица. Далматинец, как в мультике, смешной, черно-белый…

      Сидя на краю постели, обняла детей, чувствуя их запах – мыла, кожи, детского пота.

      – У меня сегодня очень трудный день… Могу не успеть… Давайте так: если не сегодня, то завтра, я обещаю. Завтра, хорошо?

* * *

      Она проснулась и первым делом потянулась к тумбочке. Евгения Игоревна Петрова. Золотисто-смуглая, с вьющимися волосами, высокими скулами и немного курносым носом. Похожа на Елизавету Григорьевну – если бы той чуток похудеть.

      Но Елизаветы в Киеве больше нет. Нет мужа рядом – кровать узкая, квартирка крохотная. Нет детей. Я не замужем, я свободна, мои родители живут в Америке, брат – в ЮАР. А я живу…

      Она выглянула в окно. Туман. Блестит мостовая.

      Город Москва.

      Хорошо бы поярче прожить этот день.

* * *

      Ночью все поверхности оказались матовыми. Матовый асфальт и неблестящие витрины, матовое небо. Тусклые двери супермаркета разъехались навстречу, толчком выпустили волну теплого влажного воздуха, и Женя вошла. Стойки, ребра металлических тележек, ряды уставленных товаром полок были подернуты будто инеем. Мягко блестел отделанный плиткой пол.

      Из десяти касс работали только две. Женя прошла вдоль полок, механически бросая в тележку