Мир наизнанку (сборник). Марина и Сергей Дяченко

с нервным смешком сказал Горохов. – Все, поле пошло в разнос. Ненавижу.

      Мертвая девушка Света выплюнула фонарик.

      – Где мое сердце? – спросила очень тонко и жалобно. – Где мое бедное сердечко?

      Лиза кинулась к Горохову, начисто позабыв, что тот барин и кот. Горохов схватил ее в охапку и вылетел из гаража, чуть не снеся дверь, которая, к счастью, открывалась наружу.

      У дороги стоял Пашкин мотоцикл, с ключа свисал, красиво поблескивая, брелок в виде голой женщины. Горохов стряхнул Лизу в седло, спрятал свою шпагу в трость модели «Доктор Хаус» и вскочил сам, сунув трость под мышку. Взревел мотор, и в звуках его почти сразу прорезался низкий женский голос: «А-ай… сердце… мое…»

      В дверях гаража показалась девушка Света. Лиза зажмурилась, вцепилась в Горохова, спрятав лицо у него на спине. Мотоцикл понесся, подпрыгивая, выхватывая фарами горы битого кирпича, увязшие в бетоне конструкции, закрытый магазин «Продукты», покосившийся дорожный знак, и Лиза продолжала их видеть, хотя глаза у нее были зажмурены. Наконец мотоцикл вырвался на трассу и понесся ровно, с низким гудением, и голос в звуке мотора, ставший совсем тоненьким, жалобно умолял: «Отдай мое сердечко! Отдай мое сердечко!»

      Горохов сбросил скорость, свернул куда-то в лес и заглушил мотор. В свете мотоциклетных фар обозначилась машина – большая, тусклая и черная, как загорелый бегемот.

      – Пересаживаемся, – сказал Горохов. – Пусть забирает свое сердце.

      Лиза, шатаясь, но все-таки двигаясь без посторонней помощи, добралась до машины и упала на просторное сиденье «БМВ».

      – Пока все идет по плану, – сообщил Горохов, выруливая на дорогу.

      – Где она сейчас?

      – Кто? «Отдай мое сердце»?

      Лиза дернулась:

      – Не надо!

      – А что такого? Вы привыкайте, привыкайте и молитесь, чтобы тем все и закончилось. Жанр у вас неприятный, но зато простой и предсказуемый…

      Машина гнала по шоссе, как гепард по ночной пустыне. За окном мелькала и смазывалась привычная, почти умиротворенная картина пригорода, но Лиза не позволяла себя обмануть: это был уже другой мир, не подробно-бытовой, но жанровый. Бледнело небо, приближался рассвет.

      – Как вы себя чувствуете, Елизавета? – вкрадчиво спросил Горохов.

      Она посмотрела на свои ободранные, грязные, трясущиеся ладони.

      – Прекрасно, – призналась прежде всего сама себе. – Мне как-то… как-то очень ярко перед глазами, очень четко, и хочется дышать глубоко… хочется жить…

      – Да. Это вкус жизни. Завидуйте мне – я все время так живу. Я каждую секунду помню, что я живой и управляю своим будущим, что мог быть кошачьим прахом, а стал – мужчиной, почти миллионером, хозяином вот этой прекрасной машины.

      – Денис, – сказал Лиза. – Вы мне жизнь спасли. Два раза.

      – Не за что.

      – Как вы узнали? Как вы оказались в гараже? Как вы вообще… – она запнулась.

      – Видите ли, Елизавета, – Горохов снова перешел на вальяжный тон, – у меня почти нет принципов. Я человек свободный, не скованный комплексами, жизнелюб… Но пожелания Хозяина