Уходящие в вечность. Юрий Лебедев

роль Невского плацдарма. У меня тогда еще не было уникального документа в защиту героев пятачка – дневниковых записей командующего группой войск «Север» фельдмаршала фон Лееба. Тот 33 раза упоминает этот участок боевых действий в своих ежедневных оценках. Он был для него очень болезненной занозой.

      Пока что я только слушал Дудина и записывал тут же, что он говорил. Занес в блокнот еще одно его четверостишие:

      Там, где шумит базарная толпа,

      Где на базаре немцу жулик ловкий

      За доллары сбывает черепа

      Моих друзей, погибших под Дубровкой.

      Дудин сказал, что эти стихи он еще нигде не публиковал, и попросил тогда широкой публике их не показывать. Позже они были опубликованы.

      Как-то незаметно мы перешли на более веселые темы. У Дудина явно поднялось настроение. Уже когда мы находились с братом в дверях, собираясь уйти, он нам прочитал шутливую эпиграмму на своего тезку Шолохова:

      Для кретина-читателя труден

      Михаил Александрович Дудин,

      Но зато популярен у олухов

      Михаил Александрович Шолохов.

      По его словам, он отправил свой стишок в станицу Вешенскую и вскоре получил оттуда ответ:

      Для кретина-читателя труден

      Михаил Александрович Шолохов,

      Но зато популярен у олухов

      Михаил Александрович Дудин.

      Позднее, читая его стихи, я не раз натыкался на озорные строчки. Некоторые из них сразу же откладывались в голове, хотя я их не всегда и понимал. Например, эти:

      Вдали виднелись где-то трубы,

      И чуть проблескивал овал.

      И шар, вытягивая губы,

      В затылок грушу целовал.

      А еще Дудин мне открылся как великолепный переводчик стихотворений полюбившихся ему поэтов. Помог мне в этом мой брат-художник. Он подарил мне книжку поэтических переводов Дудина со своими иллюстрациями. Они удивительно хорошо сочетались с содержанием этих стихотворений. Помню, как открыл страницу, где была изображена девушка, тянущаяся всем телом к солнцу. Она была светловолосой, лицо ее повернуто к солнечным лучам, руки распахнуты, как будто хотели вобрать в себя это солнце. А рядом дудинский перевод стихотворения финской поэтессы Эдит Седергран. Две строчки помню до сих пор:

      Я не могу без действия прожить

      И так умру, прикованная к лире.

      Встреча с Дудиным мне вспоминается всякий раз, когда я слышу его стихи, передаваемые по радио к памятным военным датам. Он по-прежнему остается одним из самых моих любимых ленинградских поэтов.

      Ленинград – недругу пример

      Однажды мне встретился немецкий документ с необычным названием «Советские меры по успешной обороне Ленинграда». Подписан он был главным гестаповцем Третьего рейха Генрихом Гиммлером. Дал мне его, как военному переводчику, наш петербургский писатель-фронтовик Даниил Гранин. Его интересовало точное содержание документа, и он попросил меня перевести его.

      Кому