Продавцы невозможного. Вадим Панов

на факты, на разум, а не причудливые фантазии и чудеса, которых никто не видел.

      «Ты видел!»

      «Ерунда! Ложь!!»

      «Заявляя, что любой человек способен достичь уровня бога, и предъявляя, в качестве доказательства, группу обколотых „синдином“ ломщиков, нейкисты не просто выставляют себя на посмешище, но и допускают еще одну системную ошибку.

      Если бога можно создать, если его уровня можно достичь, то это уже не религия. Это компьютерная игра…»

      – Это жизнь, нейрошланг вам в задницу! Жизнь, а не игра!

      «Не нравится, как выглядишь со стороны?»

      – Он был психом! Мыслил категориями Традиций и чудес!

      «Вряд ли за мемуары сумасшедшего убили бы столько людей…»

      Сорок Два выругался. Плюнул в монитор грязным ругательством, врезал кулаком по неповинной столешнице и снова выругался – ничем другим он ответить не мог.

      Урзак.

      Проклятый Урзак, с книги которого начались для Сорок Два поиски истины, безумцем не был. Прав, тысячу раз прав внутренний голос: записки сумасшедшего не поставили бы на уши Исламский Союз, вудуистов и Китай.

      – Нейкизм не религия и никогда ею не будет!

      «Тогда зачем ты искал чуда?»

      Резанули ножом воспоминания: маленькая комната дешевого эдинбургского отеля, раскрытый «раллер» и голос… его голос: «Чудо, мне нужно чудо. Мне нужно чудо. Мне…» А потом – боль. Возможно – смерть. А еще потом – великая разгадка, сделавшая его пророком нейкистов и легендой.

      – Чуда не случилось! Наука – вот что привело меня на вершину. Торжество чистого разума!

      «То, что ты остался жив после эксперимента, само по себе чудо. Но ты не просто выжил – у тебя все получилось».

      – Хочешь сказать, что мне помог дух Поэтессы?

      «Тебе достаточно лишь намекнуть, и люди подхватят эту версию. Они готовы принять новую Традицию. Дай им то, что они ищут, то, чего они ждут».

      «Нейкизм – переполненное системными ошибками порождение материального мира. Любой уважающий себя машинист читал „Числа Праведности“, но Библией она стала не для всех. Книга Поэтессы приятно щекочет самолюбие машинистов, уверяя их в собственной значимости, если не сказать – избранности, но не более того. Люди душой чувствуют Слово, настоящее Слово, и не ощущают ничего сакрального в холодном железе, а потому многие чтящие „Числа Праведности“ машинисты ходят по воскресеньям в церковь или расстилают молитвенный коврик пять раз в день…»

      Пальцы коснулись прохладной поверхности монитора, надавили на строки, словно выдавливая послание, стирая рассуждения о Традиции из цифрового настоящего. А перед глазами калейдоскопом пробегают виденные когда-то картины: миллион человек возле храма Иисуса Лоа в Новом Орлеане – трансляция с рождественской мессы, тысячи людей, вышедшие на общую молитву в Ланданабаде, – перекрытые улицы, расстеленные коврики, согнутые колени и уходящие в землю лбы.

      – Религия дает власть над душами, – хрипло прошептал Сорок Два. – А Эпоха Цифры