Ты только попроси. Или дай мне уйти. Меган Максвелл

и с любопытством в голосе спрашиваю:

      – И каков Декстер как шеф?

      Она кокетливо убирает волосы с лица и смиренно говорит:

      – Он хороший начальник. Моя задача в том, чтобы ему было удобно дома и чтобы он ни в чем не нуждался.

      Я улыбаюсь и понимаю: даже будь он тираном, она все равно не призналась бы. Чертыхаюсь от резкой боли в животе. Черт побери! Точно началась менструация. Пока я погружена в свои мысли, девушка в полтона добавляет:

      – Временами он расстроен, но именно сейчас, с вашим приездом и на этом празднике, он счастлив. Вы ему очень дороги.

      Ее улыбка, взгляд и выражение лица дают мне понять, что она – хорошая девушка. Пытаясь связать нас чем-то общим, говорю:

      – Знаешь, Эрик тоже был моим шефом и вел себя так, как, по твоим словам, ведет себя Декстер.

      Пораженная услышанным, она внимает всем моим словам и спрашивает:

      – Сеньор Циммерман был твоим шефом?

      – Да, только я работала у него в офисе, а не дома.

      Она меняется в лице. Вдруг смотрит на меня как на равную.

      – Значит, я вдвойне рада, что ваша любовь смогла стать реальностью. Это прекрасно!

      – Спасибо, Грациэла.

      Эрик с Декстером поглядывают на нас, общаясь с небольшой группой друзей. Я знаю, что они перешептываются, и улыбаюсь им, а Грациэла краснеет. Мне так хочется расспросить девушку о многих вещах, но я сдерживаюсь. Не хочу быть сплетницей, как моя сестра, иначе не прощу себе этого. Дабы не выдавать свою детективную жилку, говорю с намерением удалиться:

      – Мне нужно в дамскую комнату. Подскажешь, где это?

      Грациэла кивает:

      – Я тебя проведу.

      Мы идем по очень широкому коридору. Вдруг она останавливается, открывает дверь и говорит:

      – Я подожду тебя здесь, чтобы вместе вернуться, ты не против?

      Киваю и вхожу в туалет.

      Матерь Божья, у меня началась менструация!

      Понимая, что это происходит как всегда некстати, открываю дверь и говорю:

      – Грациэла, ты могла бы мне найти тампоны?

      – Сейчас. Принесу через минутку.

      Девушка исчезает. Я остаюсь в туалете и ругаюсь всеми известными мне ругательствами, а когда Грациэла возвращается, с улыбкой принимаю то, что попросила. Пока ничего не болит, но я знаю, что через пару часов буду корчиться от боли.

      Завершив туалет, открываю дверь и выхожу. Девушка смотрит мне в глаза. О, я знаю этот взгляд. Понимаю, что она чего-то хочет, и спрашиваю прямо:

      – Ты хочешь о чем-то спросить, не так ли?

      Она кивает, а я, желая развеять ее сомнения, подбадриваю:

      – Давай… спрашивай.

      Поглядывая по сторонам, Грациэла понижает голос, краснеет и задает вопрос:

      – Декстер часто ездит в Германию. У него там есть кто-то особенный?

      Ах, бедняжка. Теперь я еще больше понимаю ее печаль. Хочется ее обнять, и я отвечаю:

      – Если ты имеешь в виду женщину, то нет. Нет никакой особенной женщины.

      Ее лицо расслабляется. После моего ответа она улыбается, и тогда я беру ее за руку и решаю отставить недоговоренности;