Девушка, переставшая говорить. Трюде Тейге

бок о бок с другими людьми и все по соседству должны были знать, как обстояли дела у них дома. Или, может быть, именно в этом и была причина, почему никто ничего не предпринимал. Все было слишком близко, было бы неприятно оказаться тем, кто сообщил. Наверное, это также было не совсем безопасно, учитывая необузданную ярость того человека.

      Но была одна женщина, которой было не все равно. Одинокая фрекен Бьельке в инвалидной коляске, живущая прямо напротив, часто приглашала детей к себе. Когда отец приходил домой пьяным и дети убегали из дома, нередко случалось, что она подходила к двери и звала их к себе. Никогда ничего не говоря, не спрашивая, она всегда делала им толстые бутерброды – всегда с коричневым сыром и вареньем – и накрывала на стол перед телевизором в гостиной, садилась вместе с ними, не приставая с расспросами.

      Но сочувственное выражение лица выдавало ее: она все знала, и когда они собирались домой, она брала девочку за руку и шептала:

      – Просто приходите сюда.

15

      На следующее утро во время завтрака у Кайсы зазвонил телефон. Это была Туне.

      – У Юханнеса полиция, – запыхавшись, выпалила она до того, как Кайса успела сказать «привет».

      – Ты видишь, что там происходит?

      – Они только что зашли в дом.

      Кайса спросила, сможет ли Туне снять фото мобильным телефоном.

      – У меня есть хороший фотоаппарат, – ответила та.

      Они договорились, что Туне перезвонит до того, как уедет в школу, если случится что-нибудь важное.

      Через четверть часа она снова была на связи и рассказала, что полицейские забрали Юханнеса на своей машине. Туне и Кайса договорились встретиться около школы, чтобы Кайса смогла забрать флешку с фотографиями, так как времени загрузить их в компьютер и переслать по электронной почте у Туне уже не было.

      Жалкая кучка журналистов и фотографов стояла около входа в офис участкового в центре коммуны Воген. Была безветренная ясная ночь, а всего час назад сырой туман опустился с моря, принеся с собой ледяной ливень.

      Кайса спросила коллегу из «Суннмёрспостен», что случилось.

      – Ничего, – ответил он, потирая нос. – Нас выгнали на улицу.

      – Новички, – фыркнул журналист из «ВГ». – Нас, черт подери, не пускают внутрь, какая-то офисная дамочка говорит, что все, кто работает над делом, заняты и что никаких новостей нет. Они могли бы, по крайней мере, послать кого-то сюда, чтобы поговорить с нами. В этой тьмутаракани никто и понятия не имеет, насколько важно для полиции иметь хорошие отношения с прессой.

      Некоторое время они стояли и болтали, но по-прежнему ничего не происходило, и Кайса забежала в цветочный магазин на первом этаже, под офисом участкового. Она была знакома с владелицей и попросила зайти в их туалет.

      Он находился в заднем коридоре. Кайса пробежала мимо двери, за которой снаружи стояли все журналисты, и поднялась по лестнице.

      – Ну и ну, привет, Кайса! Это ты?

      Это была Мабель, хорошая знакомая Кайсы, сидевшая за стойкой. Она была, как обычно, многословна, спрашивала, как