Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы. Валентин Пикуль

на ствол ручного пулемета. Матросы втащили его на палубу вместе с рюкзаком и оружием, и он, яростно отплевывая соленую воду, сообщил:

      – Сейчас придут… Один остался там… для прикрытия… Ну, влипли! Перед самым концом нарвались на егерей… Думали, просочимся… Черта с два!..

      И, лязгнув зубами, он почти жалобно простонал:

      – Хо-а-дно…

      Его отнесли в кубрик, а следом за ним, спотыкаясь о подводные камни и неся на вытянутых руках оружие и раненых, подходили к «охотнику» остальные. Их посиневшие, распухшие от мороза руки цеплялись за борт катера, и разведчики тяжело переваливались на палубу, оставляя на чистых досках следы грязи и крови.

      Их было тринадцать. Один, четырнадцатый, остался в сопках и продолжал вести неравный бой.

      Разведчики в нетерпении топтались на корме катера, прислушиваясь к эху, которое доносило грохот взрывов и затяжное пулеметное клюканье.

      На палубе слышались возбужденные голоса:

      – Короткими бьет, патроны жалеет…

      – Я ему, братцы, успел два диска свои отдать…

      – Прорвется, он парень бывалый…

      – Это как сказать, пуля не разбирает…

      – Ага, длинную выпустил…

      – Видать, прижали его, сволочи…

      – Ничего, он тоже не в дровах найденный: прорвется!..

      – Эх, черт возьми, я пойду к нему…

      – Стой, дурак: ему и без тебя тошно…

      Все ждали.

      Стрельба медленно, но упрямо приближалась к бухте. Четырнадцатый задержал егерей на подступах к фиорду и, навязав им неравный бой, теперь пробивал себе дорогу к морю!..

      И вдруг наступила тишина. Сначала никто не хотел ей верить. Казалось, огласись скалы прежним громом боя, и все разом вздохнули бы, облегченно и радостно. Но над фиордом стояла тишина – настороженная, давящая, заунывная.

      – Всё! Погиб, – сказал мичман.

      Тогда один разведчик подскочил к борту и, бешено дернув затвор автомата, высадил вверх целый диск трассирующих пуль – огненной лентой вытянулась трасса вдоль серебристой долины.

      – Костя-а-а! – закричал он. – Никоно-о-ов!..

      Скалы молчали. Только сонно шумели ручьи, волны с тихим шорохом перебирали на отмели гальку да шумели на ветру голые сучья кочкарника…

      К Вахтангу, чуть пошатываясь, подошел разведчик в сером ватнике, с покоробленными от сырости полевыми погонами офицера. Это был командир группы – лейтенант Ярцев.

      Потрогав забинтованную голову, покрытую ржавыми пятнами крови, он глухо сказал:

      – Можно отходить… Сержант Никонов прикрыл отход!..

      «Я не смертник!..»

      В такие моменты лучше всего думать о постороннем.

      Но послушай-ка, приятель: что ты можешь назвать посторонним? Ведь эта жухлая травинка, что качается у тебя перед глазами, – разве она еще не принадлежит тебе? А эти горы, с которых несутся бешеные мутные ручьи, – ты еще вчера пил из них ледяную воду. А там, за тобою, совсем рядом, шумит твое море, – ты столько раз пропадал в его просторах и снова возвращался обратно…

      Было