Инстинкт Бабы-Яги. Дарья Донцова

забавную книжку про вампиров.

      Хорошо, пусть будут вампиры, привидения, нетопыри, кто угодно, лишь бы маменька молчала.

      В относительном спокойствии я проехал большую половину пути. Радио выло и ухало на разные голоса, выдавая непотребный текст.

      – Глаза Эдварда, красные, жуткие, послали пучок света прямо на Генриетту. С пальцев покойника капала кровь…

      – Налево, – вдруг скомандовала Николетта.

      Я, одурманенный спектаклем, машинально повиновался.

      Тут же раздался свист. Вот незадача! На перекрестке же висит знак: перечеркнутая стрелка.

      – Почему нарушаем? – поинтересовался сержант и посветил на меня фонариком.

      Я совершенно честно ответил:

      – Извините, тут по радио жуткую книгу читают, заслушался и не заметил, что поворот запрещен.

      – Про вампиров, что ли? – засмеялся милиционер. – Вот глупость-то! Сказки это, вы же серьезный, солидный человек, а в ерунду верите. Не бывает их на свете, оживших покойников, коли умер, все! Кранты! Попрошу права и документы на машину.

      Я молча протянул требуемое. Парень изучил документы и вполне мирно спросил:

      – Ну? Дальше что?

      Я полез за кошельком, сейчас отсчитаю полтинник, и можно продолжать путь. Пока я рылся в портмоне, отыскивая нужную ассигнацию, сержант посветил фонариком на заднее сиденье.

      – Добрый вечер, – мило сказала Николетта.

      – А… а… о… – промычал парень.

      Я удивился, отчего это сотрудник ГИБДД начал издавать малопонятные звуки, и посмотрел на него. Тому явно было плохо. Лицо его, только что по-детски розовощекое, круглое и слегка наивное, стало бледным, вытянутым и испуганным.

      – Вам нехорошо? – испугался я.

      – А… о… а… она… – заикался постовой, тыча рукой в глубь машины.

      Я обернулся. Николетта улыбалась на заднем сиденье. Ее темно-красные глаза отражали свет фонарика. Две длинные нити, словно лучи лазера, пронзали тьму. Маменька выглядела просто жутко. Если бы я не знал, в чем дело, мигом бы выскочил из «Жигулей» и унесся куда глаза глядят!

      – Э-т-т-та… – заикался несчастный постовой, – чтой-то у ней с глазами?

      Неожиданно на меня напало детское веселье. Стараясь не расхохотаться, я с самым серьезным видом заявил:

      – У кого? У женщины на заднем сиденье?

      Сержант осторожно кивнул.

      – Не волнуйтесь, она не заразная, – хмыкнул я, – в прошлом году шла вечером через кладбище, а на нее что-то налетело и укусило. Все, с тех пор глаза покраснели, дневного света боится, при виде чеснока стонет и питается лишь сырой печенкой. Но это очень хорошо!

      – Па-а-чему? – слегка попятился совсем обалдевший парень.

      – Так ведь всех своих врагов перекусала, и они теперь в жутких чудовищ превратились. Сделайте милость, возьмите штраф и отпустите нас, очень торопимся, скоро семь, а мне надо, чтобы она точно в это время вошла в кабинет к моему хозяину, уже и так надоел мне с придирками.

      Постовой бросил в окошко документы и, выкрикнув: «Езжайте!» – опрометью кинулся к бело-синему