Инстинкт Бабы-Яги. Дарья Донцова

повеяло холодом. Илья лежал, неудобно вывернув голову. Рот его был приоткрыт, широко распахнутые глаза смотрели в потолок, покрытый серо-зелеными разводами. Щеки у парня ввалились, нос слегка вытянулся, и меньше всего он был похож на живого, мирно спящего человека.

      – Чтой-то? – прошептала Ляля. – Илюшенька, отзовись.

      У меня сжался желудок, я схватил женщину за плечи и заорал:

      – Степан Аркадьевич!!!

      Доктор влетел в палату, за ним неслась парочка мужчин в халатах. Поднялась суматоха, абсолютно зряшная. Нас вытолкали в коридор, потом в палату ввезли какие-то приборы самого устрашающего вида. Варя, успевшая более или менее привести себя в порядок, сидела на стуле около Ляли. Я заметил, что недавно убивавшие друг друга женщины трогательно держатся за руки. Миша бегал по коридору, мотаясь туда-сюда, словно безумный маятник.

      Наконец из палаты вышел врач, не Степан Аркадьевич, а другой, совсем молоденький, просто мальчик, и хмурым басом сказал:

      – Мы не боги.

      – Он проснулся? – с наивной надеждой спросила Ляля. – Ему лучше, да?

      Врач покачал головой и почти бегом удалился по коридору.

      – Миша, – жалобно протянула Ляля, – что это? Не пойму никак.

      Муж шагнул к жене, и тут я услышал легкий стук. Это Варя, не выдержав напряжения, свалилась без чувств на старательно вымытый линолеум.

      В Москве я очутился только в девять часов вечера с неутешительными сведениями. Причина смерти Ильи оставалась неясной, вскрытие проведут только завтра, Алена, вернее, ее тело, покоится где-то на дне реки. Пришедшая в себя Варя словно заведенная повторяла, что Алена была лучшим человеком на свете, ее обожали все, кроме Марины Райковой, которая и пыталась убить Шергину.

      – Она столкнула автомобиль с обрыва, – монотонно бубнила Варя, – Райкова, я знаю!

      Я пытался вразумить Варю:

      – Но это невозможно!

      – Она, – талдычила Варя, – больше некому. Алену любили все-все.

      С Лялей и Мишей мне тоже переговорить не удалось, родители Ильи пребывали в шоковом состоянии.

      Я отвез Варю домой и поехал к себе. Уже открывая дверь, внезапно вспомнил, что за весь день не съел ничего, и пожалел, что не остановился по дороге у какой-нибудь харчевни. На ужин, скорей всего, будет несъедобная дрянь, а запасы лапши «Доширак» в спальне подошли к концу. Ладно, сначала отчитаюсь перед Элеонорой, потом съезжу в «Рамстор», там на втором этаже подают вполне пристойную пиццу.

      Глава 5

      Я вошел в прихожую, аккуратно снял ботинки, пальто и увидел… огромную угольно-черную кошку, меланхолично облизывающую собственный хвост. От изумления у меня выпала из рук вешалка. Животное в нашем доме? Нора благожелательно относится к братьям меньшим, она даже дает деньги для какого-то приюта бродячих животных, но заводить дома никого не собиралась.

      Из кухни высунулась Ленка.

      – Иван Павлович, вы голодный?

      – Нет-нет, – испуганно ответил я, – не беспокойся.

      Домработница вышла в коридор.

      – Вот и хорошо, ужин-то я не готовила.

      –