В долине слез. О великих узниках Карлага. Валерий Могильницкий

заливе сильное минное поле, так что корабли неприятеля не рискуют подходить к берегам России. За это Колчака награждают Георгиевским Крестом.

      Конечно, после этого следует новое повышение – А.В. Колчака назначают в 1916 году командующим Черноморским флотом. С производством в вице-адмиралы. И, надо сказать, Александр Васильевич отличается – даже в самые страшные революционные годы Черноморский флот не теряет своей боевитости, хотя большевики все делают для его уничтожения. Но, странное дело, рядовые матросы, офицеры больше слушают Колчака, чем красных комиссаров. Они продолжают защищать Россию и ее морские границы до последней капли крови.

      Сейчас тяжело читать протоколы заседаний Чрезвычайной следственной комиссии по делу Колчака. Проводя допрос адмирала, большевики стремились всячески унизить его, выбить такие показания, чтобы перед всеми предстал образ неумного и кровожадного врага народа. Однако ничего подобного не получилось. Колчак держался на заседаниях комиссии с достоинством, демонстрируя свой высокий интеллект и преданность присяге, данной императору и правительству. Даже В.И.Ленин вынужден был сказать о «довольно неумном порицании, глупых обвинениях Колчака».

      …Его расстреляли вместе с премьер-министром Пепеляевым. Их тела красноармейцы не похоронили в землю, а выбросили в прорубь Ангары.

      Когда перед расстрелом Колчаку зачитали постановление большевиков, он только и сказал:

      – Как? Без суда?

      Без суда и следствия была отправлена из Иркутской тюрьмы в лагеря смерти княгиня А.В.Тимирева, единственная вина которой состояла в любви к Колчаку. Но разве за любовь наказывают? Оказывается, в стране Советов все было возможно.

      После иркутской тюрьмы Анну Васильевну содержат в Бутырке, Забайкальском лагере, отправляют в ссылку в Малоярославец, Тарусу. В апреле 1939 года ее вновь осуждают по статье 58 пункт 10 на восемь лет лагерей. Она попадает в Карлаг, где была вначале использована на общих работах. А затем ее переводят в культурно-воспитательную часть художницей клуба Бурминского лагерного пункта.

      В Бурме ее запомнили как обаятельную женщину, полную любви и уважения к людям. Она прекрасно играла на стареньком пианино в клубе, часто выступая в концертах художественной самодеятельности. Ее любимый номер – исполнение «Лунной сонаты» Бетховена. Как-то она написала масляными красами по памяти портрет Колчака. Конечно же, эту картину у нее изъяли хозяева лагпункта.

      В Интернете я разыскал сборник «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна» (Москва, 1996 год). В нем опубликован дневник разных лет Тимиревой. С грустью и печалью пишет она о Бурме. «Просоленная степь, прошитая железнодорожной ниткой, кучка саманных бараков, огород и парк у пруда, куда вход заключенным воспрещен, хотя каждое дерево посажено их руками. Бурминское отделение Карлага. Посредине клуб – просторное здание, тоже саманное и тоже протекающее в дождь, как и все остальные бараки».

      Далее