Иди сюда, парень! (сборник). Тамерлан Тадтаев

пялясь на «таблетку», потом завел мотоцикл и попытался вырулить на дорогу, и в этот момент проклятый УАЗ взвыл, сорвался с места и снова преградил мне путь. А под колесами гололед, и я чуть не врезался в него. Эмоции взяли верх, я соскочил со своего железного коня, подбежал к машине, чтоб разобраться с ее водителем, и через стекло дверцы увидел морду Б. Ну и влип же, подумал я. От этого мудака чем дальше, тем лучше. Но так просто уходить не хотелось. Чего доброго, он подумает, что я струсил. Вот я и улыбнулся ему и помахал рукой: дескать, привет. А Б. даже не посмотрел в мою сторону, как будто я привидение какое. Он опустил стекло, выкинул окурок и обратился к рядом сидящему черноволосому, со сросшимися на переносице густыми бровями парню:

      – Эй, Пума, не хочешь покататься на мотоцикле?

      – Да нет, – отвечает тот. – Холодно что-то, скорей бы весна.

      – Ну сделай пару трюков для меня, а? Ты же на таком еще не гонял.

      – Ладно, уговорил, только езжай за мной, а то еще сломается, потом тащись пешком.

      Пума выпрыгнул из УАЗа, подошел к моему мотоциклу и давай его заводить. Я тоже подбежал к своему «Ижу», но с другой стороны, вытащил из коляски карабин, на всякий случай перезарядил и крикнул:

      – Эй, отойди от моего мотоцикла, добром прошу!

      А тот как будто только сейчас меня заметил, говорит:

      – Ты на кого дуло навел, мать твою?

      Б. тоже высунулся из окошка и подзадоривает, гад, кореша:

      – Пума, погляди-ка, на нем женская дубленка. Он, наверное, трансвестит! Тащи-ка его в машину, у меня здесь колготки чьи-то валяются и трусики.

      – Ты, наверное, их со своей матери стянул, перед тем как шпокнуть ее! – крикнул я и бабахнул по мотоциклу – хорошо, в бак не попал. Тут из задних дверей УАЗа выскочили парни с автоматами и поперли на меня. Я перезарядил карабин и выстрелил первому под ноги.

      – Эге, – произнес один из них, останавливаясь. – Да это же Маленький Таме с другого берега.

      – Верно, – засмеялся другой. – Расслабьтесь, он свой.

      – Таме! – обрадовался парень, которому я пальнул под ноги. – А я тебя не сразу узнал в бабской дубленке. Ты точно не стал трансвеститом?

      – Да нет, – говорю. – Не стал.

      Пума с пистолетом подошел ближе и, хлопнув меня по плечу, сказал:

      – Слушай, я знаю одного еврея-портного, если хочешь, завтра заедем к нему, и он переделает твою дубленку…

      – Не переделает, – крикнул Б. из машины.

      – Почему это? – спросил Пума.

      – Потому что уехал в Израиль!

      – Хорошо, когда у тебя есть куда поехать, – вздохнул парень, которому я пальнул под ноги…

      Андрейка

      Еще шести нет, а уже темно. И морозно. Аж трудно дышать. Напрасно его жду, не придет, сам все сделает. Лучше зайти домой и погреться. Собака воет. Ох, не к добру. Застрелить? Нет, перестала. Сердцем собачьим почуяла опасность. Надо было посмотреть, куда повернула морду. Может, на наши ворота? Вой над своими хозяевами. Вечно спотыкаюсь о порог. Хорошо в комнате, тепло. Мать сидит на деревянном