Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник). Андрей Шаргородский

уезжают на пять дней до следующих выходных на учебу? – Отлично! Не надо будет стоять у плиты с утра до вечера, потом стирать их грязные портки и носки, а затем еще сидеть до утра и переживать, чтобы никто нечаянно не заделал им ребенка. Лучше этого не видеть. Пусть думают, что это слезы сильной тоски по ним, хотя лицо никак не слушается и продолжает выдавать радость. Прощание с мужем, так же, как и встреча – тема особенная. Так же, как и особенны слезы в этом случае. Тут важно не переиграть, но и недоиграть нельзя. Тут, как на лезвии бритвы – все по-взрослому! Из головы нужно выкинуть все и сосредоточиться. Нужно попытаться представить, что сейчас на перроне, за минуту до отправления, он передумает, или позвонят, что командировка отменяется. И все планы рухнут: и сон двадцать четыре часа в сутки, и ужин с девочками в кафе, песни под караоке дома после кафе, и «Мартини» с «Бейлисом» на посошок, и радость, что собаку выгуливать не надо, так как отдала ее на неделю соседке тете Маше за полтинник. И вот, если ты себе весь этот кошмар представишь, тогда слезы градом хлынут из твоих глаз. Муж, как и проводница, так же, как и остальные провожающие, не выдержат и тоже заплачут, а затем с завистью скажут: «Вот это любовь!»

      Есть, конечно, исключения, не без этого, но их ничтожно маленькое количество, и этим можно пренебречь.

      Встреча – это прощание наоборот. Важно подумать: как жаль, что мало успела, не все получилось и быстро пролетело. Сожаление того, что повторится это, скорее всего, не скоро, вызовет такой поток слез, что перрон опять будет охвачен неудержимым желанием смотреть на это еще и еще раз. А ты вздохнешь, сказав про себя: «Все хорошее когда-нибудь кончается». Потом обнимешь свое «чудо в перьях», которому (смотри выше) отдала все лучшие годы, и вперед, домой, навстречу семейному счастью, со всеми вытекающими (и втекающими) последствиями.

      Умиление

      Умиление – нежное чувство, возбуждаемое чем-либо трогательным, способным растрогать. Как у Гончарова: «И слезы умиления текли у него по щекам». Это очень хорошо, но никакого отношения к женским слезам умиления они не имеют ни малейшего отношения. Если вы когда-нибудь процитируете женщине великого Ницше, особенно вот это: «Счастье мужчины – я хочу, счастье женщины – он хочет!», то это вызовет у нее умиление. Нет не то, что вы подумали, а то, что она об этом подумала. И это будет трогательно, для нее. Мнение остального мира ее мало интересует, а вот собственное умиление женщины достойно отдельного изучения, так как оно практически всегда сопровождается слезами. Будут это слезы радости или печали – женщина никогда не скажет, чего именно, потому что во-первых, ей и самой не очень понятно, а во-вторых, это не так важно. Поскольку это тяжело для восприятия, пример: Вечер. Вся семья сидит в холле после ужина. Тихо шуршит газетой так называемый глава семьи. Старшая дочь убрала со стола и помыла посуду. Сын вымыл всем обувь. Тихонько присели рядом с мамой и смотрят, как на ее ногах, в халатике, который сегодня ей был подарен тем же главой семьи,