Спецслужбы России за 1000 лет. Иосиф Линдер

подразделений личного подчинения, укрепляя царскую власть, умаляла возможность удельных раздоров и эгоистических притязаний, столь пагубных для государства.

      В этот период капитаны полков нового строя в большинстве уже не иностранцы, а русские; к 1674 г. русские офицеры командовали шестью рейтарскими полками из восьми. Это показывает, что линия патриарха Филарета на подготовку отечественных кадров путем постоянного обучения и обогащения передовыми достижениями иноземцев была реализована. Ее продолжили царственные сын и внук многоопытного старца.

      В 1647–1648 гг. переведен на русский язык военный трактат И. Я. фон Вальхузена «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». Перевод осуществили в московском Андреевском монастыре Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и другие «словесники», собранные боярином Ф. М. Ртищевым[100]. Этот факт также подтверждает, что в описываемый период монастыри продолжали оставаться не только духовными, но и специальными военно-политическими центрами Российского государства.

      Единообразных штатов воинских частей в то время еще не существовало: полки иноземного строя делились на роты и капральства, а стрелецкие – по-прежнему на сотни и десятки. В кавалерии создавались не только рейтарские и драгунские, но и слободские казачьи полки. Один из таких полков – Ахтырский казачий, сформированный в 1651 г., в дальнейшем был преобразован в Ахтырский гусарский. Во время Отечественной войны 1812 г. полк под командованием Д. Давыдова получил известность, активно участвуя в боевых действиях.

      Алексей Михайлович прекрасно усвоил печальный опыт мудрого деда. Начавший свою «карьеру» при Федоре Ивановиче, тот познал цену высших государственных секретов: вынужденно принял постриг, спасая себя и свое потомство от неминуемой «тайной» смерти. Умение построить надежную систему безопасности высших интересов государства, воплощенных в планах государя, олицетворяющего высшую власть, – настоящее искусство.

      В числе наиболее доверенных лиц «тишайшего» царя был его «дядька» (воспитатель) боярин Б. И. Морозов[101]. О влиянии Морозова говорит тот факт, что его подпись под Соборным уложением 1649 г. – первая среди подписей вельмож и четырнадцатая по общему списку (после подписей государя, патриарха и двенадцати высших иерархов Церкви). В 1645–1648 гг. он фактически являлся главой правительства. Собирание «под рукой» Б. И. Морозова важнейших приказов Большой казны, Стрелецкого, Иноземного и Аптекарского свидетельствует о его посвященности в большинство государственных секретов (за исключением, может быть, тайных дел самого государя). Когда в ходе Соляного бунта 1648 г. восставшие потребовали выдачи Морозова, царь укрыл его в своем дворце, а затем отправил на четыре месяца в фиктивную ссылку в монастырь.

      С 1649 г. главой правительства, руководителем приказов Большой казны, Стрелецкого, Иноземного и Аптекарского и созданного в 1649 г. Рейтарского

100

Ртищев Федор Михайлович (1626–1673) – государственный и военный деятель, дипломат; с 1645 г. занимал дворцовые должности стряпчего, постельничего, дворецкого. Окольничий с 1656 г. Участник царских походов против Речи Посполитой и Швеции в 1654–1655 гг., во время которых выполнял дипломатические поручения. Глава приказов: Большого дворца (1656–1664 гг.), Тайных дел (1657–1658 гг.), Лифляндского (1659 г.) и др. Воспитатель царевича Алексея Алексеевича, после смерти которого в 1670 г. удалился от дел.

101

Морозов Борис Иванович (1590–1661) – воспитатель («дядька») Алексея Михайловича. В 1645–1648 гг. руководил приказами Большой казны, Стрелецким, Иноземным, Аптекарским. Для увеличения доходов сократил жалованье служилым людям и ввел высокий косвенный налог на соль. Эти меры явились одной из причин Московского восстания 1648 г. Участвовал в подготовке Соборного уложения 1649 г. С 1654 г. – дворовый воевода и начальник над «полком государевым». До конца 1650-х гг. продолжал негласно руководить правительством.