Поедательницы пирожных. Галина Куликова

в баре московского бизнесцентра «Сапфир Плаза». Соловьев, завидев Марьянова, приподнялся и поднял вверх длинную костлявую руку – мол, здесь я. Родион, не сделав встречного приветственного движения и даже не пытаясь изобразить на лице любезность, неторопливо направился в его сторону. Расточать улыбки пока не стоило – еще неизвестно, зачем ищет с ним встречи беспокойный питерский рекламщик.

* * *

      – Вы меня, наверное, помните, – слегка нервничая, начал гость.

      – Безусловно, – кивнул головой Марьянов. – Вы уж постарались, чтобы наша встреча осталась незабываемой.

      – Родион Алексеевич, я еще раз хочу извиниться за тот случай… – Соловьев сделал крошечную паузу, но Марьянов его перебил:

      – Во-первых, предлагаю обращаться друг к другу по имени – мы же, в конце концов, коллеги. Во-вторых, обсуждать эту тему больше не надо, она того не стоит. Один раз извинились – и довольно. Надеюсь, вы не извиняться сюда приехали? По работе, наверное?

      Соловьев смешался и некоторое время нервно барабанил пальцами по столу.

      – Да, по работе. То есть не совсем. В общем, Родион… Тут такая штука случилась… Вы должны о ней знать.

      – Какая такая штука? – Марьянов почему-то сразу занервничал. Вероятно, внутренняя паника собеседника невольно передалась ему.

      – Выслушайте меня, пожалуйста, только не удивляйтесь. Я и сам не знаю, что все это значит. Может, какая-то ошибка или дурацкая шутка. Но мне отчего-то стало страшно, и я бросился разыскивать вас.

      – Чтобы я вас защитил? Но у меня, знаете ли, не охранное предприятие, а коммуникационное агентство, так что…

      – Именно! – вдруг воскликнул Соловьев. – Именно коммуникационное агентство! Поэтому я сразу же приехал к вам и просил вашего секретаря обязательно устроить нашу встречу.

      – Потому, что вам стало страшно? – уточнил Марьянов. Он тянул время, понимая, что сейчас услышит что-то неприятное.

      – Да. Потому что мне стало страшно. За вас. Соловьев выдохнул и белоснежным платком

      вытер со лба проступившие капельки пота.

      – За меня?! – изумился Родион. Он ждал чего угодно. Какой-нибудь темной истории, связанной с Ритой, например.

      Соловьев в ответ молча кивнул. Его близко посаженные глазки потемнели от волнения.

      – Вы что, уже выпили? – с подозрением спросил Марьянов.

      Но тот отрицательно покачал головой:

      – Трезв, как стеклышко.

      – Так почему вы за меня испугались?

      – Позвольте, я все расскажу с самого начала, чтобы было понятно.

      – Давайте. Надеюсь, это будет не длинная сага с отступлениями и рефренами.

      – Конечно, конечно, – засуетился Соловьев. – Я самую суть… Мне надо спешить, у меня через три часа самолет. Значит, дело вот в чем. У меня очень тонкий слух. То есть я слышу буквально все на очень большом расстоянии. Из-за этого у меня иногда возникают серьезные проблемы.

      – А я думал только из-за алкоголя, – буркнул Родион, чувствуя, что у него как-то нехорошо