Тюремный романс. Вячеслав Денисов

поверх очков.

      – Я об изменении меры пресечения говорю, мил человек.

      Никто не знал, кто такой этот тучный и по какому случаю здесь находится. Ясно было одно: костюм «Адидас» был на нем настоящий. Он брился каждый день, и конвоиры на него никогда не обращали внимания. Даже тогда, когда все вставали, тучный продолжал лежать и читать засаленный роман. А вот Сашке один раз даже досталось палкой. Удовольствие от этого получил лишь гаишник. Конвоир не получил. Он встретился взглядом со следователем и решил более никогда так не поступать с этим крепким мужиком, от которого почему-то не пахло камерой, словно не прижился. Аромат «крытки» впитывается в арестанта с первой минуты и с этого момента становится неотъемлемым признаком, позволяющим конвою распознавать «своих» от «чужих».

      А от этого прокурорского следака пахло свободой и мылом «Fa» тучного. Нет, не прижился…

      И конвоир, мгновенно потеряв к Сашке интерес, поспешил отвести глаза.

      Но где же Вадим?..

      Уже девять утра. В этой камере Сашка уже семнадцать часов. Ровно в шестнадцать часов пятнадцать минут прошлого дня судья Центрального суда по фамилии Марин подписался под своим решением лишить Пермякова свободы на десять суток. Следователь знал, что будет происходить эти десять дней. Допросы, допросы, допросы, чередующиеся с шантажом, уговорами и угрозами… Ему ли это не знать?

      Он с усмешкой подумал о том, что, если бы выпускников юрфака, подобно студентам медицинского, которым устраивают частые экскурсии в морг, запирали бы на десять суток в СИЗО, может быть, что-то в их воззрениях и изменилось бы. Может, и вели бы себя по-другому – больше понимали чувства подследственных, знали наверняка, что делают…

      Сашка на экскурсии. Разница со стажировкой лишь в том, что эта экскурсия может закончиться не через девять оставшихся суток, а через лет семь-восемь. Если дело попадет к судье, подобному Марину, так оно и будет. Этому для ареста следователя хватило липовых бумаг, тому хватит липового обвинительного заключения.

      Но где же Вадим со Струге?..

      Глава 3

      Войдя в суд, Антон Павлович заметил необычное оживление на первом этаже. Вот-вот из СИЗО должны были привезти подсудимых, ожидающих этого часа, как манны небесной. Двое судебных приставов скучали, лениво рассматривая толпу перед собой. Чьих-то мам, пап, родственников и друзей они наблюдают в девять часов утра ежедневно. Подъедет автозак к тыльному входу, они тут же перекроют проход, и уже из-за их спин прибывшие будут рассматривать лица тех, кого привезли из тюрьмы. Ради этих трех-четырех секунд, за которые можно крикнуть «Держись, Серега!», тихонько подвыть или просто помахать рукой, они здесь и стоят. Короткие резкие щелчки запираемой двери караульного помещения – и толпа начинает подниматься наверх, на второй этаж. Через сорок минут – час подсудимых разведут по залам заседания, и можно будет наглядеться на них вволю. Наглядеться так, что все присутствующие перестанут понимать реальность происходящего. Решетка, разделяющая подсудимых и зал заседаний, словно