Звездный огонь. Владимир Серебряков

таможню в аэропорту Кеннеди, такую же в аэропорту памяти Исламской революции, пропускной пункт гелипорта Саны, Кенийскую лифт-станцию и пересадочную «Лагранж-2».

      Чем ближе я подходил, тем ясней становилось, какие технические трудности приходится преодолевать колонистам. Соль стачивала краску, рапа прогрызала стальные листы обшивки. Я был бы удивлен, если бы баржи служили больше пары лет. Значит, их постоянно меняют… потому что денег на титан у местной администрации нет хронически, вечная беда любой провинции – безденежье. Однако странно. С энергией проблем нет, судя по размаху опреснительных работ. Тогда в чем загвоздка: в специалистах? Или подходящих руд нет? Так или иначе, сталь в здешних краях остается основным конструкционным материалом. А коррозия – проблемой. Я представил себе так же проеденный соленой пылью винт ховера… отлетающие под нагрузкой лопасти… на петляющей по склону дороге… Бррр!

      Единственный человек на борту, он же капитан баржи – невысокий сутулый китаец, – едва глянул на экран, куда я услужливо вывел свои документы.

      – Садитесь на место второго пилота, – бросил он. – Последняя машина грузится.

      Я обвел взглядом рубку. Судя по всему, команда планировалась гораздо многочисленнее – я насчитал четыре пульта, с отдельными изолированными розетками вместо портов удаленного доступа. Сейчас половина приборов вообще не работала.

      – Эта развалина… – пробурчал китаец, ни к кому не обращаясь. – Ее ремонтируют по частям, потому что снять катер с рейса нельзя – начинают жаловаться люди из Башни…

      Он вытащил из-под кресла старенький видеошлем, подключил его к розетке на пульте.

      – Мгм… – донеслось из-под забрала. – Держитесь.

      Баржа дрогнула, потом с размаху впечаталась бортом в пристань и, отлетев, рванулась вперед.

      Теперь я понял, почему это неуклюжее судно удостоилось столь гордого имени. Кто-то пристроил на нее силовую установку под стать орбитальному челноку, если бы кто-то в наше время еще строил шаттлы. Или лифтовозу. Многотонная туша неслась вперед, срезая мелкие волночки. За ней, точно за асфальтовым катком, оставался выглаженный след с двойной каймой из синей пены.

      Китаец принялся что-то напевать – про небесно-золотых фениксов и глупых иностранцев, если я правильно его понял. Далеко не во всех колониях можно обойтись стандарт-английским, так что мне за время работы пришлось освоить едва ли не все основные языки Доминиона, не исключая и мандаринского наречия. Другое дело, что не всеми я владею одинаково свободно.

      За неимением лучшего занятия я снова вызвал планетографический отчет и попытался проследить наш путь по карте. Выходило, что плыть нам недолго – на этом участке Узкое море имело в ширину не больше ста километров. Судя по той скорости, которую ухитрилась развить едва не над водой мчавшаяся баржа, мы преодолеем их не более чем за час.

      И снова Габриэль поразил меня. Я видел карту, обратил внимание