Звездный огонь. Владимир Серебряков

марево в небесах, как я успел заметить, ничего толком не озаряло) ночи нужный дом, подозреваемого придется вытаскивать из постели, что не прибавит ему желания со мной болтать. Обожду. Семь часов, отведенных здешним распорядком на сон, – не срок, раз уж мы точно знаем, что преступление совершено, у нас есть труп… а бежать преступнику некуда. Классический вариант «запертой комнаты», из которой – еще один нырок в ирреальность, долгое копание в спутанных нитях линков – никто не выходил за последние семь земных дней. Возможных убийц – всего пять миллионов… нет, вру! Гораздо меньше.

      Убийца – или тот, кто науськал его, если виновник не один, – должен был знать Сайкса. Должен был иметь с ним некую связь – хоть самую отдаленную. Одним словом, иметь мотив. И он должен был располагать кодами доступа к спутнику связи. Или знать того, кто ими располагает. Иметь возможность. Я готов был допустить, что у Новицкого имелся мотив. Но в возможности отказывал ему сразу и априорно. Вот как свидетель он мог быть мне крайне полезен…

      – По крайней мере, – похоже, что равату Адиту приходили в голову те же мысли, – у нас есть тело, об отсутствии коего вы плакались.

      – Тело есть, – согласился я, глядя на оскалившуюся мумию, – а вопросы остались.

      – Следовало бы отправить его… – начал раджпут.

      Я кивнул.

      – Да, на экспертизу в центр. У вас ведь есть кому этим заняться? Будьте добры.

      Пальцы равата Адита забегали по крышке инфора.

      – Джайдев и его братья подгонят вертолет, – проговорил он тем отсутствующим тоном, каким повторяют что-то вслед невидимому собеседнику. – Думаю, нам лучше подождать здесь…

      – Хорошо, – согласился я. – Коптер отправлю добираться своим ходом.

      На то, чтобы отдать команду автопилоту, ушла пара секунд. Скала дрогнула, когда реактивная струя ударила в камень. С пронзительным ревом колеоптер оторвался от земли, тошнотворно качнулся, выравниваясь, и огненной стрелой ушел в сторону невидимой Башни.

      Мы оба присели на краю обрыва. Ощущение было странное: словно скала под нами летела, не то вниз, не то вперед. По команде равата Адита погасли фонари, и площадка погрузилась во тьму. Небо полыхало; полотнища света ниспадали к западному горизонту, но с другой стороны Непреклонный хребет угольной громадой нависал над нами, и казалось, что именно оттуда заглядывает к нам, отчаявшись разорвать полог авроры, космическая чернота.

      – Герр Михайлов, – промолвил раджпут совершеннейшим шепотом. – Я могу быть с вами откровенен?

      От него несло, как и в прошлый раз, корицей и еще какими-то пряностями. Я сообразил наконец, откуда мне знаком это запах: среди индийцев считается почему-то, будто коричные леденцы освежают дыхание.

      – Вполне, – отозвался я как мог убедительно и веско.

      – В этой истории что-то нечисто, – выговорил индус с такой натугой, что я вдруг с изумлением понял – признание далось ему нелегко.

      – Вы знаете, в чем заключается мой Долг? – продолжил Адит, сделав