Оружие фантома. Вячеслав Денисов

тнадцать, слившись в страстном, но еще неумелом поцелуе, молили о том, чтобы не наступал рассвет…

      Руки девочки снова и снова вытаскивали его руки из-под своей майки и разжимались, пуская их туда вновь.

      Мальчик задыхался от страсти. Он знал: что-то должно произойти. Что-то главное, то, что унесет его туда, где он еще не был…

      Мальчик жаждал этого и страдал от невозможности желаемого.

      – Они скоро приедут. Они всегда рано приезжают… Что ты скажешь своим?

      – Я сказал, что поехал к бабушке за город…

      – Они позвонят и узнают…

      – Там нет телефона…

      – Тебе пора уходить…

      Он соскользнул с дивана и, запутавшись в простыне, сброшенной на пол в первые часы этой ночи, едва не упал.

      Она улыбнулась непослушными губами и тихонько фыркнула.

      Мальчик, уже стоя на коленях, дотянулся до нее, полусидевшей на диване, и нежно поцеловал в щеку.

      Под лестницей, ведущей на второй этаж дома, сидел кто-то, бесшумно суча ногами по паркету и терзая свое тело у низа живота. Грязь с ботинок растиралась по полам плаща, но он не замечал этого. Человек не замечал ничего. Он всю ночь слушал звуки, раздававшиеся из открытой двери соседней комнаты, и истязал себя. Его перекошенное лицо уже утратило человеческий облик. По подбородку текла слюна, но он не замечал и ее…

      Под лестницей сидел он, давясь яростью и страстью. Он думал лишь о минуте, когда на том скрипящем дачном диване он вонзится в ее здоровое, еще не остывшее от чужой любви тело…

      Он будет рвать ее зубами, ногтями!..

      Он будет слушать ее стон ужаса, и вот когда она в последний раз глянет в его глаза своими зрачками, он положит ей на горло руки и будет давить…

      Давить, давить… Давить до тех пор, пока в ее голубых глазах не появится пелена.

      И тогда произойдет то, ради чего он готов вечно сидеть под этой лестницей и слушать те звуки…

      Они поцеловались в последний раз, и девочка, закрыв за ним дверь, прислонилась спиной к косяку и улыбнулась.

      Человек вышел из-под лестницы, шагнул к девочке, криво улыбаясь уголками мокрого рта.

      – С-с-у-к-к-к-а…

      Девочка открыла глаза и окаменела, слившись с косяком.

      – Иди ко мне, сука…

      Сломавшийся ноготь вонзился в мякоть на пальце, но она не чувствовала боли. По косяку скользнула капля крови, и он увидел это. Шипя, он сделал к ней еще шаг.

      – Иди ко мне…

      – Мама! – тихо крикнула она. Ее крик утонул в глубине легких, растворился в ней самой.

      Ночь длинна.

      Часть I

      Ночь длинна

      Глава 1

      – Опять ужасы? – спросил Вербин, разламывая булочку над пластиковым стаканчиком дымящегося кофе.

      Он уже собирался поднести ее ко рту, но остановился на полпути.

      – Ты к зеркалу подойди, – посоветовал сидящему напротив, откусил и уже с набитым ртом пробурчал: – На добермана похож. После вязки.

      Машинально послушавшись совета, Макаров с трудом выбрался из-за стола и подошел к висевшему на стене зеркалу.

      Вербин был прав. Вид ни к черту. Красная от лежания на столе щека, взъерошенные волосы и глаза, еще не отошедшие ото сна. Мутные, как само кабинетное зеркало.

      – Опять она?

      Не отвечая, Макаров вернулся за стол.

      – Что по делу Вирта? – глухо спросил он, пытаясь прийти в себя и бессмысленно перекладывая на столе бумаги. После перемещений листок с сообщением от агента оказался свернутым в трубочку в канцелярском наборе, а письмо матери переместилось в алфавитную книгу задержанных районных негодяев.

      Внимательно проследив за всеми пертурбациями на столе Макарова, Вербин дал еще один дельный совет:

      – Саша, ты уже маму на ходу теряешь. Сначала очнись, потом и о делах поговорим. Булочку будешь? У меня их три.

      – Что по делу Вирта? – упрямо повторил Макаров, стряхивая с себя остатки кошмара.

      Разочарованно отложив в сторону булочку и с жалостью глянув на остывающий кофе, Вербин полез обеими пятернями в карманы костюма – за сигаретами и блокнотом.

      – Есть новости. Старушка напротив видела мужика в кожаной куртке, который в день убийства Андрея Вирта выходил из его квартиры.

      – Что за фразеологизм – «старушка напротив»? Там что, еще было несколько старушек вокруг мужика в кожаной куртке? – Макаров взял кофе и с удовольствием приложился к стаканчику.

      – Не ерничай, Саша, – с укором заметил Вербин. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. «Старушка напротив» – значит соседка, чья дверь расположена напротив квартиры Вирта.

      – А я и не ерничаю. – Спокойный Макаров был как всегда неумолимо логичен. – Я спрашиваю, потому что во время осмотра и опроса