Почтовый ящик. Михаил Лифшиц

узнал.

      Телеграмму домой о поступлении сына в институт Геннадий Петрович Зуев давать не стал. Ничего, потерпят еще сутки, но всю радость довезет полностью, не расплескав ни капли, пусть узнают лично от него. Вернувшись домой с победой, Зуев ничем не проявил своего ликования даже с домашними. Доложил о результатах поездки кратко и спокойно. Дочь Райка, узнав про Сережин успех, подпрыгнула и завопила во весь голос: «Ура! Я всегда вам говорила, что Серега самый умный! Гордитесь, родители, ваш сын – столичный студент! Клево! Кормите меня повкуснее, я тоже буду такая умная!». Потом умчалась во двор хвастаться. Жена обрадовалась, расспросила обо всем подробно, сказала, что очень рада, смотрела на мужа с благодарностью. Но чувствовал Зуев, что жена не сомневалась в благополучном исходе, уверена была, что сын поступит, потому что он, Гена, взялся за дело. Хорошо, конечно, что она в нем так уверена. Но есть здесь и недооценка его усилий. Ведь не волшебник же он, каждое новое дело приходится начинать заново. Сколько было сомнений перед тем, как послать сына поступать в Москву, сколько дум передумано… С ректором удачно получилось. Хорошо, что в форме пошел. Хорошо, что на помощь стройотрядовцев сделал упор. Коля этот молодец, командир Куличенко помог. Надо им банкетик устроить, пока не уехали. И, конечно, Серега – хороший парень, о лучшем сыне нечего и мечтать! Выучится, останется в Москве. Может, по научной линии пойдет, он ведь способный. Деньгами поможем, пусть учится, сколько хочет. Женится в столице, и пойдет род московских Зуевых. А то, что он, майор Зуев! Завез семью в степь… Там – Москва, другие возможности! Будет у Сереги сын. Назовут Геннадием, как деда. Эта мысль особенно грела майорское сердце. Зуев настолько увлекся ей, что иногда просыпался ночью от страха, что у Сережи через несколько лет родится не сын, а дочь, которую нельзя будет назвать Геной. Перспектива иметь в Москве внука, названного в его честь, не просто радовала этого умного и практичного человека. Эта перспектива казалась ему целью жизни, наградой за успехи, оправданием всех жизненных неудач и ответом всем недругам. Вот, мол, что бы вы обо мне ни говорили, а, видите ли, сын мой назвал внука Геннадием, моим именем! Зуев посмеивался над собой, сам не понимал, почему так увлекся пустым мечтанием, и полагал, что это признак надвигающейся старости.

      Глава 3

      На первом занятии Сережа увидел не группу, а только полгруппы, двенадцать человек, потому что занятие было по английскому языку. «Немцы» занимались в другой аудитории. Ребята и девушки входили в кабинет и садились на свободные места, кто как любил – кто поближе к столу преподавателя, кто подальше. Некоторые бормотали себе под нос: «Здрасьте».

      Тут встала одна девчонка, довольно симпатичная, и пошла прямо к Сереже, говоря: «А давайте познакомимся, все-таки пять лет вместе учиться…».

      Эта странная фраза всех развеселила, все подняли головы и заулыбались. Сережа сказал девочке.

      – Меня зовут Сергей Зуев. Я не москвич,