Почтовый ящик. Михаил Лифшиц

Эта земля не для рождения талантов, а для их смирения… А засел я тут плотно. Справляюсь, и слава Богу. Подполковника, вот, только дали. А я же вижу, кто наверх скачет: ни образования, ни послужного списка настоящего, ни рожи, ни кожи, ни собственного мнения. Бывает, что и в анкете не все чисто, выговор какой-нибудь нехороший по партийной линии, аморалка и прочее. Но умеют как-то втереться в доверие, могут достать чего или устроить. Стало мне, Серега, казаться, что высоковато я планку держу, моральный кодекс, по-старому, заповеди Христовы, слишком буквально понимаю. Но моя жизнь – это моя жизнь. А с тобой этими мыслями счел необходимым поделиться. Мое мнение такое, что ты должен подумать, как в Москве остаться. Если эту высоту взять трудновато, то ты планочку опусти, чтобы легче прыгать было. Ничего, потом отмолишь… или отработаешь. Может, Татьяна эта твоя… Если хорошая девушка, то не грех ускорить… Но тут тебе решать. И Райку нужно будет перетащить. Чтобы и ты, и сестра там были. Держи, сынок, это в голове. Время есть, Раиска только на тот год школу кончит.

      Сережа увидел слезы у отца на глазах и тут же потупил взгляд. Сережу лихорадило: никогда отец так с ним не разговаривал. Никогда Сережа не видел, чтобы отец плакал.

      – Пап, ну что ты разволновался, честное слова, – заговорил Сережа, опустив глаза. – Ведь все хорошо!?

      – Да, хорошо. Но то, что я сказал, то сказал, – отрезал отец.

      Навсегда Сережа запомнил этот последний серьезный разговор с отцом. Что это было? Неужели папа предчувствовал то страшное, что ждало их семью, ощутил дуновение смерти, знал, что прощается с сыном навсегда?

      Три недели, проведенные с родными, освежили, омыли Сережину душу, какое же счастье иметь таких родителей, такую семью.

      Вернулся Сергей отдохнувшим, бодрым. Вот это каникулы!

      Глава 6

      – Знаешь, Сереж, я хочу тебе прочитать свои стихи… – сильно смущаясь, сказала Таня.

      – Валяй! – ответил Сергей, недоверчиво посмотрев на подругу: какие она может стихи написать?

      – Ну, вот, послушай, только учти, для меня это очень важно, – Таня прикрыла глаза и стала читать.

      Тополь мой опавший, весь заледенелый,

      Что стоишь, смущаясь, под пургою белой?…

      Сергей изо всех сил старался не улыбаться, ведь Танька предупредила о серьезности момента. Только искорки в глазах не смог погасить, поэтому старался на поэтессу не смотреть.

      – Тань, по-моему, я это где-то уже слышал…

      – А где? – спросила Таня.

      – «Клен ты мой опавший…» – ведь это Есенин, – сказал Сережа.

      – Но у него же клен, а у меня тополь, есть и другие отличия, нужно только внимательно слушать, – сформулировала выношенный аргумент Таня.

      – Тань, но ведь речь идет не о породе дерева. Музыка стиха, чувства – все есенинское.

      – А если я так же чувствую, то что? – со слезами на глазах возразила Таня.

      – Знаешь, я в поэзии плохо разбираюсь. Сказал, как подумал.