Букет прекрасных дам. Дарья Донцова

непедагогично критиковать родителей.

      Но Лев Яковлевич обнимал меня за плечи и смеялся:

      – Ничего, ничего, пусть знает правду. И потом, ну как он может с такими родителями проявлять способности к точным наукам? Не тушуйся, детка, двойка тоже отметка, вот кабы ноль поставили.

      – Не понравилась Люси? – веселился Водовозов. – И что только Николетта каждый раз выдумывает! Решишь жениться, приходи ко мне на кафедру. Аспирантки, соискательницы, студентки, такая палитра…

      Я не успел поблагодарить старика, так как в ту же секунду в кухню влетела Николетта, злая, словно Баба Яга.

      – Безобразие, – зашипела она, – Вава, не смей меня позорить, шагом марш в гостиную.

      – Сейчас, только приготовлю кофе для Люси…

      – Отцепись от парня, – вздохнул Водовозов, – захочет ярмо надеть – сам себе пару найдет.

      – Лева, – процедила мать, – умоляю тебя, не вмешивайся. Вава не способен найти себе приличную партию. Он каждый раз приводит сюда нищих, безродных дворняжек! Я же нахожу потрясающие варианты, но он из ослиного упрямства все портит. Люси патологически богата! У нее такое приданое! Дом, роскошная квартира в центре, а посмотрите на ее украшения!

      Я молча мешал кофе и джезве.

      – Но она ему не нравится, – рявкнул Лев Яковлевич, – извини, конечно, но спать-то ему с ней, а не с квартирой.

      – Лева! – повысила голос Николетта. – Вава обязан думать не только о себе! У него есть я!

      Я попытался подавить смешок, дернул ручку турки, и кофе устремился на плиту, угрожающе шипя.

      – Вот видишь, Лева, – ткнула Николетта пальцем с безукоризненно отполированным ногтем в лужу, – видишь, он ничего не может, даже такой ерунды, как сварить кофе! Поэтому пусть благодарит бога, что у него есть мать. Люси – великолепная партия. Женится, а потом может спать с кем хочет!

      – Дорогая, – в притворном ужасе воскликнул Водовозов, – ты толкаешь ребенка в пучину порока!

      – Лева! – побагровела матушка. – Со своим сыном я как-нибудь разберусь самостоятельно. Таисия, немедленно вымой плиту и подай Люси кофе. Вава, в гостиную, живей.

      Перечить маменьке нет никакого смысла. Подталкиваемый остреньким кулачком в спину, я продефилировал к гостям, уселся возле стога сена и продолжил светскую беседу.

      Утром следующего дня я проснулся от стука в дверь.

      – Ваняша, хорош дрыхнуть, – заявила Нора, вкатываясь в мою спальню.

      Схватив бамбуковую палку с крючком, она ловко раздвинула занавески и швырнула мне на одеяло ярко-голубой дамский пуловер.

      – Ну-ка глянь.

      – Зачем?

      – Что можешь сказать об этой вещичке?

      Я помял в руках грубоватое трикотажное полотно.

      – Ну, пуловер, женский. Выглядит отвратительно, но, насколько я знаю, теперь такие в моде. У Риты полно таких кофт.

      – Таких, да не таких, – рявкнула Нора, – Марго одевалась в бутиках, а эта тряпка стоит не дороже двухсот рублей. Прикинь, как странно.

      – Что?

      – Эта вещь была на Рите в день гибели.

      Я вздрогнул и невольно отложил кофтенку подальше. Словно не замечая моей реакции, Элеонора неслась