Охота светской львицы. Анна Ольховская

Что ж, придется с тобой поделиться. Можешь взять те две помидорки, вот еще тебе огурчик, и бери, от сердца отрываю, два, нет, три кусочка хлеба! Уф, молодец я, правда?

      – Умгум, молодец, – согласилась подруга, с удовольствием дегустируя собственноручно приготовленный салат. – Ты, главное, не останавливайся, говори. А я буду слушать.

      – А Таньский слушает да ест. За вами должок, мадам, получите, – моя фига, в отличие от ее, была чистенькой, так что небольшой перевес в битве титанов остался на стороне Таньского.

      Ох, каким же все было вкусным! После недели «здорового питания» и кусок вареной колбасы покажется мечтой гурмана, но без ложной скромности отмечу, что стол мы с Таньским соорудили славный. Конечно, до Анжелы нам далеко, но она ведь профи, а мы – так, любители.

      Когда был утолен первый, а потом и второй, и третий голод, мы решили посмотреть телевизор, поскольку наелись так, что даже разговаривать не было сил.

      Я нажала на кнопку пульта. На экране появилась заставка «Вести», затем диктор стал читать анонс программы.

      – Ой, новости, ну их, – заныла Таньский, – от них только изжога начнется, переключи на что-нибудь веселенькое.

      – Сейчас, – я снова взяла пульт в руки, но…

      На экране появилось изображение чудовищно искореженной машины, диктор что-то говорил о серьезной аварии, прозвучала фамилия «Майоров». Пульт выпал у меня из рук, голова закружилась, видимо, я побледнела так, что Таньского пулей снесло с дивана, она обхватила меня руками, прижав к себе:

      – Что ты, Аня, еще же ничего не ясно, давай подождем, скоро сюжет целиком покажут.

      – Это она, – выдавила я.

      – Кто?

      – Жанна. Я же говорила, она нас в покое не оставит. Господи, Лешка… – Сердце сжалось и словно перестало биться. Кровь в венах застыла. В голове – вязкая пустота. Нет боли, нет света, нет звука. И меня нет. Кто-то трясет меня за плечи, а потом бьет по щекам. Зачем, не надо, пустите, я пойду. Но этот «кто-то» настойчив до безобразия. Наконец я с трудом открыла глаза и увидела над собой испуганное лицо Таньского.

      – Ты чего дерешься? – прошептала я.

      – А ты чего? – подружка всхлипнула. – Глаза закатила и – хлоп. Дыхания не слышу, сердца не слышу, синяя лежит вся. Я сама чуть не умерла от ужаса, хорошо, твой Майоров позвонил. Он мне и сказал, что делать. Видишь – получилось.

      – Подожди-подожди, – я приподнялась, – кто позвонил?

      – Да Майоров твой, – сквозь слезы улыбнулась Таньский, – он и сейчас на проводе, ждет.

      Я выхватила трубку и дрожащим голосом спросила:

      – Лешка?

      – Я, зайцерыб, я, – теплый Лешкин голос растопил лед в венах и запустил сердце. Но, похоже, оттаяла не только кровь, поскольку из глаз потекли слезы, и я захлюпала носом. Услышав эти звуки, Лешка зачастил: – Успокойся, со мной все в порядке, я вообще не хотел тебе говорить, но проныры-телевизионщики раньше меня на место аварии успели.

      – Как – на место аварии? Так тебя в машине не было?

      – Ну да.