Бассейн с крокодилами. Дарья Донцова

в 1993 году и пять тысяч в нынешнем – это абсолютно разные тысячи. Жизнь демонстрировала ей звериную морду.

      Но человек привыкает ко всему. Бесконечные звонки Люки перестали волновать, превратились в обыденность. Да и самой любовнице, очевидно, поднадоело тиранить законную супругу. И резкий, похожий на пингвиний крик голос звучал в телефонной трубке все реже и реже.

      Злость ударила Алисе в мозги только один раз, когда она увидела, как Люка нагло восседала на ее собственной кухне с сигаретой в руке.

      – Мы так похожи? – удивилась я.

      – Как яйца, – заявила, икнув, Алиса. – Гляди.

      Она достала из кухонного стола пачку фотографий. На всех снимках красовалась одна и та же женщина. Да, действительно сходство феноменальное. Только я – натуральная блондинка, а дама, вольготно раскинувшаяся на большой кровати, явно крашеная. Фотоаппарат запечатлел ее совершенно обнаженной, а цвет волос на теле, как правило, совпадает с оттенком шевелюры. Правда, мужчины не обращают внимания на такие детальки, а вот женский глаз провести трудно. И грудь у нее больше. Мне господь от щедрот своих отсыпал нулевой размер, а у этой мадам скорее всего второй, а может, даже и третий…

      Я взяла другой снимок, тот, где Люка, уже полностью одетая, сидит у стола. Да, невероятное, потрясающее сходство. Голубые глаза, тонкий нос, маленький рот и даже родинка на правой щеке. Но это только на первый взгляд. Когда присмотришься повнимательней, становится понятно, что скулы у Люки более высокие, возле губ залегла глубокая складка, а глаза смотрят на мир жестко, цепко и зло. У меня никогда не было такого акульего взгляда. К тому же в правой руке Люка сжимала тоненькую коричневую сигарку. Такие продаются в плоских железных коробочках. «Кофе с молоком» – кажется, так называется этот сорт курева. Абсолютно невозможный для меня сорт: я сразу зайдусь в кашле, едва вдохну этот дым.

      Но пока ничего криминального нет. Краситься в блондинку законом не возбраняется, курить сигарки тоже разрешено. Вот охота на чужого мужа осуждается, но только людской молвой. В Уголовном кодексе ничего не сказано о прелюбодеянии. А что не запрещено, то можно.

      Люка совершенно меня не заинтересовала бы, но только вот одна маленькая деталька. Скорее всего именно ее видела соседка Маркова, Алла Симонова. Это она, а не я состояла в связи с Игорем, и, очевидно, именно она ездила на бордовом «Вольво». Однако слишком уж много совпадений в этой гнусной истории. Следует найти данную особу и задать ей пару вопросов.

      – Как ее фамилия? – спросила я у зевающей Алисы.

      – Не знаю ничего – ни имени, ни отчества, ни адреса, – пробормотала вдова, роняя голову возле недопитой рюмки с липким кокосовым пойлом, – ни-че-го!

      Да уж, нелегкая задача – отыскать в многомиллионном городе женщину без опознавательных знаков. Хотя…

      – Эй, – принялась я толкать Алису, – эй, скажи, когда похороны Игоря?

      – Завтра, – заплетающимся языком проговорила та, – завтра в 12 дня едем от судебного морга…

      Вести с ней дальнейший разговор было бессмысленно. От стола понесся