Авария, дочь мента (сборник). Юрий Коротков

дождалась, пока она выйдет, не вставая дотянулась до телевизора и снова врубила на полную громкость.

      – Нет, я так больше не могу! Она специально! Алексей! – мать побежала жаловаться отцу.

      Николаев решительно вошел в комнату. Валерка, не меняя позы, скосила глаза, настороженно следя за ним. Отец направился было к телевизору, потом вдруг взял стул и сел рядом с дочерью, скрестив руки на груди.

      – Это какой ансамбль? – спросил он.

      – Группа, – сквозь жвачку поправила Валерка.

      – Что за группа?

      – «Ария».

      На экране размалеванные во все цвета радуги, уже далеко не юные мужики с растрепанными волосьями скакали по сцене, визжали и дергались в конвульсиях, будто совершая непристойный акт с болтающимися на животах гитарами.

      Николаев усмехнулся.

      – Нравится?

      – Угу! – утвердительно кивнула Валерка, не отрываясь от экрана.

      Между тем двое гитаристов подскочили друг к другу и, изогнувшись, прислонились спинами, радостно улыбаясь в зал.

      Николаев начал раздражаться, засопел, ерзая на стуле, поглядывая на Валерку.

      – Дебильство какое-то! – наконец не выдержал он. – Я не пойму – тебе это действительно нравится или придуриваешься?

      – Мне нравится все, что не нравится вам, – спокойно ответила Валерка. – А что вас злит – так это я вообще тащусь!

      – Что за выражение! – сорвался Николаев.

      – Ха-а! – Валерка аж подскочила от удовольствия. – Я тащусь!

      – Валерия!

      Дрянная девчонка, кривляясь и пританцовывая, направилась в свою комнату, громко распевая:

      В детском саде малыши

      Накурились анаши —

      Тащимся! Тащимся!

      Тащимся! Тащимся!

      Николаев бросился за ней, но Валерка юркнула к себе и подперла дверь креслом.

      Историчка с допотопным пучком седых волос на затылке рассказывала о наступлении Антанты, водя указкой по стрелкам на карте. Валерка сидела за последним столом, развалившись, вытянув ноги. Ее соседка Лена, милая курносая девчонка с высокой кружевной стойкой на блузке, внимательно слушала – она шла на золотую медаль и до дурноты, до головных болей и бессонницы боялась грядущих экзаменов.

      – Слышь, Авария, – прошептал с соседнего ряда Киселев, грубоватый парень со сросшимися на переносице бровями и оттого вечно хмурым лицом. – Правда, «Проходной двор» в МАДИ выступает?

      Валерка кивнула.

      – Во сколько?

      – В семь.

      – Ты пойдешь?

      – Если черепа из дома выпустят.

      Историчка глянула на них, но сделать замечание не решилась.

      – Валер, – чуть слышно прошептала Лена, не поворачивая головы, – она на тебя смотрит…

      – Ну и что? – громко спросила Валерка.

      Лена испуганно сжалась.

      – Необыкновенно хочется мороженого, – сказал Кирилл, рослый сосед Киселева. – К чему бы это вдруг?

      – К смерти, – откликнулся с другого ряда Пухлый.

      – А правда, сейчас бы граммчиков