Русские боги. Дмитрий Казаков

выглядел настолько худым, словно не ел много дней. Взгляд притягивал высокий лоб и очень светлые глаза.

      Третий был голым, грязные спутанные волосы падали на плечи, а лицо кривилось и подергивалось.

      – Пусть не сладились, пусть не сбылись эти помыслы розовых дней, – пробормотал Сергей негромко, – но коль черти в душе гнездились – значит, ангелы жили в ней…

      – Да упасет нас Матерь Божия от таких гостей, – сказал средний старик и перекрестился.

      Его жест повторили двое других.

      – Был бы удивлен, обрадуйся вы мне, – сказал Олег.

      – Не сотрясай воздух зря, чадо, – мягко заметил худой старик. – Милостью Господа нашего Иисуса Христа знаешь ты дорогу сюда, и я искренне верую, что не злые помыслы привели тебя к вратам Китежа. Открой же нам их.

      – Вы помните того, кто сказал «греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер»? – спросил Олег.

      – Само собой, – кивнул средний старик. – Старший собрат сего беспутного чада матери нашей, церкви, – он сердито глянул на Сергея. – Да простит Матерь Божия грехи того и другого…

      – Он мертв. Его убили. Как убили и Донского, и Дениса Давыдова. В последние дни, одного за другим.

      Голый старик перестал подергиваться, худой горестно вздохнул, а средний покачал головой.

      – Воистину дурные вести, – сказал он. – И что ты хочешь от нас?

      – Помощи. Нужно созвать синклит. А без вас это невозможно.

      – Да, чадо, тут ты прав, – заметил худой старик. – Заходите, дети мои. Хоть вас и нельзя назвать добрыми христианами, всякий, кто достиг ворот града Китежа, имеет право войти.

      Олег и Сергей пошли в ворота, Игорь двинулся следом. Под взглядами обитателей Китежа чувствовал себя неловко, казалось, что они, словно рентгеновские лучи, проходят насквозь.

      Когда оказались внутри города, широкоплечий старик в балахоне кивнул. Мужики надавили на створки, заскрипели петли.

      – Э, тяжело твое горе, – сказал голый старик, глянув на Игоря ярко-синими детскими глазами. – Но ничего, можно ему помочь…

      Он подошел ближе, Игорь ощутил запахи мочи, пота, давно не мытого тела. Потом неожиданно увидел Московский кремль, Красную площадь и собор Василия Блаженного на ней.

      Когда пришел в себя, обнаружил, что голый старик держит его за руку и шепчет на ухо:

      – …поверуй во богородичен схват… оставь это… восприми силу животворящего… Ибо аминь, аминь… трижды три раза…

      Игорь покачнулся, тупая игла боли, сидевшая в сердце с того момента, как он узнал о смерти жены, зашевелилась. Из глаз полились слезы, а тело стало мягким и теплым, как воск растаявшей свечи.

      А потом боль ушла, исчезла без следа, и он смог вдохнуть полной грудью, вобрать в себя сладкий воздух Китежа.

      – Оставь мертвое мертвому, – сказал голый старик и улыбнулся, открыв гнилые черные зубы. – А сам живи.

      Он перекрестил Игоря, и тот ощутил сильное желание упасть на колени. С трудом удержался, стал вытирать мокрое лицо.

      – Так