Древняя Греция. Владимир Борисович Миронов

поэм, вобравших в себя всю эпоху, рассказывающих о народах, попавших в жернова истории. И все же несмотря на весь тот вроде бы и «прогресс человечности», Лосев подчеркнул, что не мирная и трудолюбивая жизнь сравнивается у Гомера с войной и поясняется через нее. Нет, прежде всего война, военные действия сравниваются с мирным бытом и словно поясняются через него. Стоит вспомнить хотя бы то, с каким восхищением описал Гомер, «великий учитель живописи», щит героя Ахилла. Показательно, что Гомер употребил на его описание, по словам Лессинга, более сотни великолепных стихов. Причем с таким ярким, подробным и точным указанием материала, из которого сделан щит, его формы, фигур, изображенных на огромной поверхности, что новейшим художникам нетрудно было дать рисунок, сходный с поэтическим описанием. Не плуг, а меч привлек его внимание!

      Юный всадник. Ок. 500 г. до н.э.

      Личной жизни героев также уделяется внимание… Однако всякая личная жизнь в эпосе получает свой смысл и закономерное развитие только от того коллектива, к которому она принадлежит. Эта личная жизнь может быть полна самых глубоких и жгучих чувств… «Но эти чувства, если речь идет об эпосе, вызваны жизненными задачами коллектива и получают свое удовлетворение только в связи с жизнью этого коллектива. Нельзя также думать, что эпический индивидуум совершенно лишен всяких других чувств и не ставит себе никаких других задач, кроме как только чисто коллективистических. Этих чувств может быть здесь сколько угодно. Но это значит, что подобного рода неколлективистические чувства и поведение являются для эпического субъекта чем-то второстепенным и третьестепенным и не играют в его жизни никакой решающей роли, хотя и могут вносить в нее весьма разнообразное содержание» (Лосев). Троянская война чрезвычайно популярна. Она нашла отражение в более поздних литературных и исторических произведениях. В романе Петрония «Сатиры» (дошедшем до нас в фрагменте) говорится о мотивах покорения Трои. О том, что сюжеты эти широко известны, говорит и такая деталь: поэт, начинающий перед картиной о гибели Трои декламировать поэму длиной в 70 стихов, был встречен градом камней нетерпеливых слушателей. Поэт-декабрист В. Кюхельбекер писал: «Тысячелетия разделяют меня с Гомером, я не могу не любить его, хотя он и всегда за сценою; не могу не восхищаться свежестью его картин, истиною и верностью малейшей даже черты в его рисовке быта древних героев: каждая вызывает их из гроба и ставит живых перед глазами». Он признавал, что учился у Гомера. Эпичностью и масштабностью героев Гомер близок масштабным произведениям русской литературы. Но если в прошлом Гомером зачитывалась вся грамотная публика, то теперь, когда Гомера и Гесиода не читают вовсе, образы их героев живут: в России каждый второй из «демократов» – бандит Агамемнон, каждый третий – вор Одиссей или плут Ясон, укравший золотое руно. И не так часто, как хотелось бы, видишь Гектора, готового защитить дорогое отечество хотя бы даже ценою собственной жизни.