Внезапная страсть. Кэйтлин Битнер Рот

полная женщина. Когда их представили, Элизабет Андруз кивнула новой знакомой, но не вымолвила ни слова, а лишь густо покраснела и потупила взгляд.

      Кажется, супруга Майлза страдала излишней стеснительностью.

      Когда спустя несколько минут Тревор вернулся, Кэмерон все еще держал Селину под руку.

      – Рад, что вы так быстро подружились, – язвительно заметил он, криво улыбнувшись.

      – Не пора ли занять места за столом? – пригласил хозяин, прерывая опасную игру.

      «Всемогущий Господь, пошли мне силы!» – мысленно взмолилась Селина, подошла к столу и остановилась возле того места, где на белоснежной скатерти лежала карточка с ее именем.

      – Замечательно. – Кэмерон отодвинул стул для дамы и еще один, справа от нее.

      – Судя по всему, здесь должен сидеть Мишелл. – Селина показала на карточку. – А вы справа от него.

      Кэмерон небрежно поменял надписи местами.

      – Разве?

      Линдзи поспешил усесться на свой стул слева от миссис Керкленд, словно опасаясь, что кто-нибудь его прогонит.

      Вскоре выяснилось, что, вопреки ожиданиям, Тревор оказался напротив, и Селина нервно вцепилась в стул. Она специально прокралась в столовую и положила карточку с его именем как можно дальше от своего места! Как же он сумел устроиться лицом к лицу? Теперь предстояло весь вечер смотреть в эти бездонные глаза, и пути к отступлению уже не было.

      Майлз и Джастин заняли почетные места в торцах стола, а Элизабет села рядом с мужем. Стул справа от хозяина до сих пор оставался пустым. Джастин метнул острый взгляд в сторону старшего сына.

      – Кто поменял местами карточки?

      Губы Тревора дрогнули. Он поднял бокал сангрии, делая вид, что пьет, однако поверх хрустального края глаза продолжали смеяться.

      Джастин на миг задумался, а потом озадаченно пробормотал:

      – Что ж, кажется, вечер обещает интересные наблюдения.

      В этот момент в столовой появилась Фелиция, одетая в серебристо-голубое шелковое платье с белыми кружевами и ниткой удивительно подходящего по цвету жемчуга на шее. Девочка заняла единственное свободное место и принялась непринужденно щебетать по-французски.

      – Mon Dieu![4] – пробормотал отец, но тут же улыбнулся.

      – Элизабет понимает только по-английски, а потому говорить на другом языке все равно что шептаться у нее за спиной. Все согласны?

      – Во всяком случае, это заставит нашу болтушку хоть немного помолчать, по-английски Фелиция изъясняется не очень свободно, – сухо вставил Тревор, посмотрел на Селину и обратился к сестре: – Прекрати дуться, а то ансамбль нарушится.

      Селина не смогла удержаться от смеха. Каков разбойник!

      Сангрия и мятный джулеп уступили место красному вину. Корзинки хрустящего французского хлеба появились вместе с глубокими чашами, наполненными джамбалайей, супом из креветок со стручками бамии, тушеными с овощами лангустами. В воздухе витали восхитительно аппетитные, знакомые с детства ароматы. Завязался оживленный застольный разговор,

4

 Боже мой! (фр.).