Рыцарский турнир. Морган Райс

он увидел, что небо над островом было черным-черно от нечисти. Злобные существа, похожие то ли на горгулий, то ли на стервятников, с криками вились вокруг. Их было целое войско, и остров под ними был целиком объят пожаром. Не осталось ни одного нетронутого уголка.

      "БЫСТРЕЕ!" – скомандовал Тор, перекрикивая ветер, зная, что это бесполезно. Он никогда прежде не чувствовал себя настолько беспомощным.

      Он ничего не мог сделать. Он смотрел на языки пламени, на дым, на удалявшихся чудовищ, слышал, как Ликополз вопит у него над головой, и понимал, что опоздал. Ничто и никто не смог бы там выжить. Всё, что было на острове – в том числе и Рагон с Гувейном – должно было, несомненно, погибнуть.

      "НЕТ!" – простонал Торгрин, проклиная небеса. Солёные брызги летели ему в лицо и океан с опозданием нёс его к острову смерти.

      ГЛАВА ВТОРАЯ

      Гвен стояла совсем одна посреди замка своей матери в Кольце и оглядывалась по сторонам. Постепенно она начала понимать, что что-то было не так. Замок был заброшенным, без мебели, лишённый всякой обстановки. Исчезли прекрасные витражи, украшавшие когда-то окна, от которых теперь остались только проёмы в каменных стенах, сквозь которые внутрь проникали лучи заката. В воздухе кружилась пыль, и казалось, что в замке никто не жил уже тысячу лет.

      Гвен выглянула в окно и увидела пейзаж Кольца. Место, которое она однажды знала и любила всем сердцем, теперь было в запустении, выглядело изуродованным и нелепым. Будто во всём мире не осталось ничего хорошего.

      "Дочь моя", – раздался голос.

      Гвендолин обернулась и в шоке обнаружила, что её мать стоит рядом и смотрит ей в ответ. Она осунулась и выглядела болезненно, будто от матери, которую Гвен знала и помнила, осталась только тень. Такой она была на смертном одре – состарившейся больше, чем это вообще возможно на человеческом веку.

      У Гвен почувствовала, как у неё ком застрял в горле, когда она вдруг осознала, как сильно, не смотря на всё, что между ними произошло, скучала по матери. Она не понимала даже, скучала ли она именно по ней или по семье вообще, по хоть какому-то знакомому лицу, по Кольцу. Она бы всё отдала, лишь бы снова оказаться дома, в родном привычном месте.

      "Мама", – отозвалась Гвен, с трудом веря своим глазам.

      Гвен протянула к ней руку и в тот же момент внезапно перенеслась в другое место – на остров, на край скалы, на пепелище, оставшееся от только что сожжённой земли. Тяжёлый запах гари и серы висел в воздухе и обжигал ей ноздри. Она повернулась лицом к острову и, когда хлопья пепла немного улеглись, она заметила опалённую золотую колыбельку – единственный уцелевший предмет среди золы и углей.

      Сердце Гвен забилось быстрее, когда она шагнула вперёд, переживая о том, что увидит внутри. Часть её радостно трепетала от мысли, что она снова сможет взять сына на руки, прижать к груди и больше никогда не отпускать. Но другая её часть страшилась обнаружить, что его там нет или, ещё хуже, что он мёртв.

      Гвен поспешила вперёд, нагнулась и заглянула внутрь. Сердце её упало, когда она увидела, что колыбель пуста.

      "ГУВЕЙН!" –