Личный счет. Миссия длиною в век. Андрей Ерпылев

вы даете! У меня же визы швейцарской нет!

      – Разве это вас остановит?..

      Молодой человек с седым виском, наконец, завел свой «БМВ» и скрылся за поворотом, к радости мсье Дюбуа, чувствующего себя не в своей тарелке из-за его присутствия…

* * *

      – Уф-ф… Ротмистр, вы авантюрист! Да нас… меня легко могли арестовать за незаконное пересечение границы!

      – Но не арестовали же. Даже внимания не обратили.

      – Случайно.

      Пререкаясь таким образом со своим «внутренним голосом», с которым постепенно настолько сроднился, что не совсем представлял, как раньше обходился без много повидавшего, умного, даже мудрого собеседника, советчика, помощника, Александр пересек то небольшое расстояние, которое отделяло Кантон Женева Швейцарской Конфедерации от Французской Республики.

      Ланской «перехватывал управление» там, где требовалось, например при общении с полицейскими, совсем как российские гаишники, жаждущими выяснить, кто это раскатывает на таком шикарном авто с парижскими номерами. И непременно убалтывал последних, даже не прикасаясь к бумажнику. А уж обычные аборигены были просто без ума от проезжего. Сам Саша так никогда не смог бы. Он и на родине давно привык все конфликты решать посредством пары-другой разноцветных купюр…

      – Кажется, здесь.

      Александр, в последний раз сверившись с планом города, остановил «бумер» на тенистой улочке одного из окраинных районов, который когда-то был почти центром…

      – Здание старинное, – сообщил он «спутнику», и без него все отлично видевшему. – «Бэнк вон Свисс анд…»

      – Александр. Вы все норовите читать с английским акцентом. А это немецкий. Не «Бэнк», а «Банк», не «вон», а «фон»…

      – Чему в школе учили, – привычно огрызнулся Петров. – А что за «Свисс»?

      – «Швисс». Швейцария по-немецки.

      – Понятно. Этот банк?

      – Вроде бы этот. По крайней мере, первая часть названия совпадает.

      – Тогда пошли?

      – Пойдемте…

      За конторкой банка, в России сошедшего бы за какую-нибудь заурядную сберкассу, дремал старичок, как две капли воды похожий за соседа по креслу в том памятном авиарейсе. Видимо, посетители своим вниманием это заведение не баловали.

      – Это Женевско-Швейцарский банк, милейший? – обратился ротмистр, облокачиваясь на конторку рядом с таблицей обменных курсов, судя по дате, выложенной цифрами-магнитиками, не обновлявшейся пару недель.

      – Да, мсье. Так мы именовались до самого семьдесят пятого года, – пробудился ветхий банкир. – Пока не повеяли ветры перемен…

      Перемены, похоже, консервативный клерк не одобрял. Что ж – это внушало определенные надежды…

      – Я наследник некого господина, когда-то положившего кое-что в ваш банковский сейф.

      – Да? Номер ячейки, пожалуйста.

      Ланской назвал трехзначное число, и старичок зарылся в записи.

      – Не может быть! – оторвался он от своего занятия минут через десять – Павел Владимирович вместе с Сашей уже успели изучить все рекламные буклеты и выцветшие журналы, лежащие на столике для посетителей, и рассказать друг другу десяток-другой