Николай Жуковский. Элина Масимова

была, как и многое другое важное в нем, родом из детства.

      Узнав еще из рассказов матери о том, каким был в детстве Николай, не удивишься, что из него вырос такой монолитный профессор. Анна Николаевна вспоминала о Коле Жуке: «Он был самым живым и веселым из всех. Бывало, нашалит что-нибудь, снимет поясок с рубашки, завяжет узлом на животе и ну скакать. Однажды, помню, прибежал он ко мне в комнату и давай плясать, узел впереди мотается, а сам напевает: «Набедил, набедил да не сказывает!» Наконец прислушались к его пению, пошли искать, что же он набедил, и увидели в детской на полу такую картину: снял он со стены в гостиной все портреты, разложил их на подушках (со всех постелей собрал) и перед каждым портретом по свечке зажег. Ну, посекли его малость за это». Из детства пронес Николай эту чистосердечную откровенность.

      Конечно, детские шалости во взрослую жизнь принимаются очень выборочно, проходят только самые лояльные. Одной из таких стало сочинение стихотворений. Коля с братом Ваней сплетали их влет по всем случаям жизни и помещали в собственноручно написанные журналы – «Василиск» (юмористический) и «Отголосок» (литературный и политический). В четвертом номере «Отголоска» сохранились следующие строки:

      Бульвар

      На зеленой и ветхой скамье

      Многолюдного в праздник бульвара

      Раз сидел я один в стороне

      И курил от безделья сигару.

      И смотрел я, как пестрой толпой

      Предо мною теснилися люди,

      Как сменяли мужчины чредой

      Кринолины и пышные груди.

      И за ними я стал наблюдать

      И открыл интересного много,

      Потому что умею читать

      Я людей по различным дорогам.

      Вот теперь предо мною стоит

      С брюхом толстым, пустой, равнодушный,

      Казнокрад, фарисей, иезуит, —

      Департамента евнух послушный.

      Он – милейший с людьми человек,

      От того ведь и дом в три этажа,

      От того, что весь службы свой век

      Подвергал свою честь на продажу,

      От того он и толст, и богат,

      Что вовремя сгибал свою шею,

      От того, что он жертвовать рад

      Для богатства хоть жизнью своею.

      Вот трудами другой изнурен,

      Бедный голый питомец палаты;

      Тоже подличать учится он

      Для чинов, повышений и злата.

      На бульваре он ходит, как тень,

      И улыбку начальника ловит,

      Пишет ночь всю и пишет день

      И по грошу себе деньги копит.

      Вы, блестящие куклы… и вы,

      Шаркуны вечеров и собраний,

      Балаганные денди и львы,

      Непременные члены гулянья.

      Что так гордо глядите на всех

      «Знаменитые силы России»?

      Вам ведь чваниться стыдно и грех.

      Ваша храбрость – слова ведь пустые.

      На бульваре и дам и девиц

      Покоряете славно вы формой.

      Хорошо с выражением лиц

      Восхищаетесь