Тихие омуты. Эмиль Брагинский

забора садовник поливал из лейки цветы.

      Под курткой его на ремне можно было заметить портативный магнитофон. А уши были прикрыты двумя наушниками. Услышав сенсационное сообщение, сделанное на террасе Никитой Каштановым, садовник насторожился и прекратил поливать цветы. Конечно же то была переодетая в мужской костюм следователь Варвара Петровна.

      А Никита продолжал, не подозревая, что топит родителя:

      – Представьте себе. Безмятежное утро. Прекрасное, как вы, солнышко светит в окно. Члены президиума благотворительного фонда имени моего папы ждут папу. Папа почему-то на заседание не явился. И доллары тоже не явились! – При этом Никита состроил хитрую физиономию.

      – Так вы что, подозреваете собственного отца? – оторопела Джекки.

      – Мадам, – пропел Никита, пытаясь взять руку Джекки в свою, вы скверно знаете жизнь. Все так просто и так естественно. В этом фонде крали все кому не лень. Кроме отца. Ему, я полагаю, это надоело. И тут в его однообразном бытии возникает прелестница…

      – Вы это точно знаете? – быстро спросила Джекки, отдернув руку.

      – О чем вы говорите! Конечно, нет, но… надеюсь, что это так. Иначе ему нет оправдания. – Никита уже не мог остановиться и принялся описывать женщину, сидевшую напротив: – Стройненькая, очаровательная, вкусненькая, на ней короткая кожаная курточка, вельветовые брючки…

      И младший Каштанов попробовал приобнять журналистку за плечи.

      Джекки только усмехнулась, она привыкла к бездумным комплиментам и давно уже не обращала на них внимания. Но тем не менее высвободилась из объятий Никиты, а тот не унимался:

      – А у папы седина в бороду и бес в ребро!

      Эта тирада уже потрясла Джекки:

      – Ну… вы замечательный сын!

      – Да, – искренне произнес Никита, – обожаю моего старика не меньше, чем он меня, а если он оторвался с шикарной телкой, то обожаю вдвойне! – Тут Никита посерьезнел и закончил совсем по-иному: – Но если честно, денег никаких он не брал, вот это я знаю абсолютно точно!

      Джекки и Владик возвращались в город. Машину вела Джекки.

      – Не верю, что академик грабанул свой собственный фонд! – задумчиво произнес Владик.