Крылья. Валентин Холмогоров

как ни старался, не смог с ходу придумать четкую характеристику этому нюансу произношения.

      – Я…

      – А вы – нарушитель пунктов восемнадцать точка три и двадцать два точка один всеобщего таможенного уложения Центрума. То есть преступник. Будьте добры, покажите запястье правой руки.

      Дима замялся в полной растерянности. Пограничный корпус? Застава? Клондал? Куда он, черт возьми, попал?

      – Делай что говорят, – пробасил у него за спиной Стас. Дима неохотно закатал рукав. Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, старик кивнул.

      – Я вынужден вас задержать, – бархатисто и ласково протянул он, словно не сообщал об аресте, а предлагал дорогому гостю выпить чаю с конфетами, – надеюсь, это ненадолго.

      Глава 3

      Окна здесь были узкими, как бойницы, и потому пропускали слишком мало света. Собственно, порой им и приходилось выполнять именно такую функцию, о чем красноречиво свидетельствовали многочисленные небрежно замазанные известью выбоины на кирпичном фасаде заставы. Сейчас за стеклом и вовсе клубилась серая мгла: над пустошью бушевала песчаная буря, по словам пограничников – явление в этих широтах нередкое.

      – Клорион валдарринг дол саурлен…

      – Ден саурли, – поправил Диму Всевед, – это прошедшее время.

      Сурганский, с его чудовищным количеством времен и артиклей, давался Диме с трудом в отличие от клондальского, откладывавшегося в памяти на удивление легко. Даже несмотря на то, что в первые дни после прохода Вратами у любого человека обостряются способности к обучению и запоминанию, в чем его клятвенно заверил начальник заставы. Грех не воспользоваться такой замечательной возможностью.

      – Давай заново, – сварливо произнес старик и протянул Диме раскрытую почти посередине книгу.

      – Клорион валдарринг…

      Самолет пограничники не без труда закатили в дальний сарай, который Всевед почему-то называл амбаром, – поместился он туда впритык, пришлось даже временно снять ворота. Затем Димины биографические данные занесли в толстый журнал, заставили заполнить анкету на трех листах и подписать бумагу о том, что он ознакомился с таможенным уложением и впредь обязуется свято его чтить.

      Первая неприятность случилась с Димой уже спустя пару часов пребывания в чужом мире – стоило ему усесться на стул, как в наступившей тишине раздался неприятный треск, и джинсы, которые он надел еще на Земле, выходя из дома, буквально расползлись по швам. Краткое исследование показало, что скреплявшая куски ткани нить была, по всей видимости, синтетической – она рвалась от малейшего прикосновения и рассыпалась в черный порошок, напоминающий толченый графит. Аналогичная участь постигла и пуговицы на рубашке: пластмасса стала вязкой, как пластилин, текла и пачкала руки. Вторая неприятность тоже не заставила себя долго ждать: стоило Диме подняться на ноги, как он ощутил, что шагает по холодному полу босиком: отклеившиеся подметки ботинок