Полное собрание сочинений. Том 5. Мощеные реки. Василий Песков

идти, а сопка не та. Да и попробуй разбери их. Рассказывал: до пятого дня надеялся, а потом потерял надежду. Шел. Потом полз. Его искали и увидели с вертолета.

      – А ты?

      – Я один не хожу. Беру коряков в проводники. Коряк не заблудится. Я тоже кое-чему научился – за лето тысячу километров пройдешь…

      Лошади стали. Подозрительно глядят на ржавую воду. Обходить надо. Ведем лошадей в поводу. С кочки на кочку, все правей, правей обходим болото, а ему и конца нет, а там вон дальше сплошная вода. Передняя белая лошадь вдруг провалилась одной ногой, делает натужный рывок и еще глубже увязает в трясине. Бьется – и еще глубже! Коряк-проводник растерянно глядит вперед, назад. На расшитой бисером шапке прыгает хвост горностая, звенит медный бубенчик. Конец экспедиции… И тут я увидел бегущего Валентина. Он запустил руки в грязную жижу, отстегнул вьюки. Никогда не слыхал у людей такого властного голоса. В руке у Валентина свистит веревка. Но я думаю – именно голос заставил кобылу шевельнуться, дернуться, заржать, заколотить ногами…

      Лошадь – на твердом месте, мелко дрожит и пьет воду. А Валентин сидит на кочке, выливает из сапог воду, выжимает портянки, выжимает свитер. Только теперь замечаю: борода у него желто-зеленая, под цвет тундры. Очки делают его похожим на старинного земского доктора.

      – Часто бывает?

      – Бывает. – Валентин вытирает с очков пятна грязи, помогает коряку уложить вьюки. – Бывает…

      Еще раза два поили лошадей и сами запивали хлеб и юколу водою из встречной речки, а табуна, который ищем, все нет… Потом вдруг сразу запахло дымом, в синем тумане засветились три огонька. Из ложбины на гору, напирая друг на друга, с хорканьем поднимались олени. Внизу в сумраке лозняка продирался пастух. Рога оленей на красной полосе неба виднелись сгоревшим лесом.