Дама с коготками. Дарья Донцова

нежно держал за руку очаровательную Фриду. Надо же, какая красавица! Ни за что бы не подумала. Просто Мерилин Монро. Белокурые волосы, чудесный рот. Роста она была небольшого, едва доставала мужу до плеча, с осиной талией, которую, казалось, можно обхватить двумя пальцами. По бокам с гордым видом стояли свидетели – буйнокудрявый Константин, тоненький, похожий на барашка, ребенок и крупная девушка со слегка лошадиным лицом.

      Господин Косов грустно похлопал себя по лысине:

      – Да, были когда-то и мы рысаками. Расчески просто ломались, не то что теперь – замшевой тряпочкой лысинку полирую. Смотрите, вот у Фриды темные очки, пол-лица закрывают, а жаль, она такая хорошенькая.

      – Как Владимир Сигизмундович познакомил вас с Фридой?

      – Просто. Привел сюда, в Хлебный переулок. Видите ли, у меня по тем временам была непозволительная роскошь – собственная квартира. Вот эта самая. Москвичи после войны жили просто в ужасающих условиях, сплошные коммуналки. Номер в гостинице, конечно, не достать. Только командированные по броне проживали. Отвезти Фриду к себе домой Вольдемар не мог. Снимал комнату у хозяйки, и та запрещала приводить женщин. Так Фрида оказалась у меня и жила, раздражая Соньку, до самой свадьбы.

      – Кто такая Сонька?

      Константин Сергеевич ткнул пальцем в снимок, указывая на девицу с лошадиным лицом:

      – Вот она, Соня Михайлова, Софья Петровна. А рядом сынок – Федька. Походил на ангела, а на самом деле сущий чертенок, я из-за него и не женился на Соне, пришлось бы это сокровище воспитывать. Конечно, Соньку злило, что здесь поселилась посторонняя девушка, к тому же такая хорошенькая и воспитанная. Соня-то из деревни, все ложкой ела, а Фрида из Риги, по тем временам – жуткая заграница. Только обедать сели, гостья и спрашивает: «Простите, можно салфетки?» Я было к буфету, а Сонька и сообщает: «А на фига тебе салфетки, поешь и умоешься, еще деньги на бумагу тратить». Я так и покатился от хохота. А Фрида только улыбнулась и вежливо произнесла: «Вы правы, умыться намного экономней». Гостья прожила две недели, а после свадьбы они отправились в Ригу. Вроде там у новобрачной остался дом и какое-то наследство. Короче, подробностей не знаю. Уехали и как в воду канули: ни писем, ни открыток. Странно даже, одно время думал, они умерли.

      На самом деле непонятно! Интересно, что сказал бы Константин Сергеевич, узнай он о местожительстве Войцеховских? Почему приятель наврал о переезде в Ригу и прекратил всякие отношения?

      – Софья Петровна жива? Не знаете?

      Косов вытащил легкие ментоловые сигареты и со вкусом закурил.

      – Что ей сделается? Жива-здорова. Вышла замуж за сельского жителя, поселилась в Комарове, коров держит. Ну да там ей и место.

      – В Комарове? – изумилась я. Ну надо же, какое совпадение.

      И, узнав у Косова адрес, поехала к Михайловой.

      Судя по всему, та не бедствовала и вполне успешно занималась фермерством. Большой добротный дом, в глубине участка кирпичный коровник, два гаража, у центрального входа стоят блестящие «Жигули».

      В холл меня впустила девочка возраста Маши.