Рассвет Инлиранги. Виктория Новак

молодая девчонка.

      – Давайте! – радостно отозвались все.

      Этот незатейливый «ритуал», пришедший к нам еще со времен начала создания КСП (клубов самодеятельной песни), оказывается, был хорошо принят у современной молодежи. Каждый человек по очереди брал гитару и пел ту песню, которая ему нравится. А все остальные ему весело подпевали. Если кто-то не умел играть, за него играл его сосед, а он пел свою песню. Всем было весело, пение сближало и сплачивало людей.

      В перерывах между песнями по обыкновению рассказывались туристические истории вперемешку с вымыслом, юмором и реальными фактами.

      – Знаете, однажды, когда я была в походе, в наш палаточный лагерь пришел медвежонок, – начала рассказывать одна женщина.

      – О! Здорово! Он, наверное, хорошенький? – оживились все сидящие у костра.

      – «Хорошенький»! – с сарказмом произнесла она. – Увидев его, мы все тоже впали в умильное состояние, пытались его чем-то угостить. Но только не наш старший. Он очень быстро собрал всех в одну палатку и строго приказал всем молчать и не шевелиться.

      – А почему? – наивно спросила Алиса.

      – Потому, что рядом с ним всегда ходит мама, и если он, не дай Бог, пискнет, она тут же впадает в неописуемую ярость и может порвать любого в ноль секунд.

      – Ага! Как тузик грелку, – отозвался мужчина средних лет. – Я не раз слышал от охотников, что инстинкт защиты детенышей делает ее абсолютно слепой и яростной. А почему она, интересно, с медвежонком в лагерь не вошла?

      – Она боялась и стояла поблизости, охраняла его. Видимо, уже раньше ей доводилось встречаться с людьми. Опытная была. А ему разрешила немного «побаловаться». Он все обошел, обнюхал, слопал банку сгущенки и пошел дальше за своей мамашей.

      – Как это? Слопал?

      – Очень просто. Зубками. У них знаешь какие челюсти мощные!

      – Так она же запечатана герметично. А читать этикетки медведи пока еще не научились.

      – А им и не надо. Знаешь, какой медведя нюх! Это тебе кажется, что банка запечатана герметично, а для него она источает запах. Он по этому запаху даже из земли банку консервов может выкопать. Он её изжевал всю так, что она превратилась в искореженный кусок железа. Лакомство съел, а железку выплюнул и ушел. Мы потом долго еще разглядывали эту «банку». Или то, что от нее осталось.

      – Это еще что! – отозвался мужчина средних лет. – У меня дядька служил на севере. На аэродроме. Обслуживал самолеты. И вот однажды стоит он у самолета. Чувствует – его кто-то по плечу задел. Оборачивается – а там Михайло Потапыч стоит. Собственной персоной. Тот как заорет! И с перепугу на крыло самолета так и запрыгнул. Медведь, конечно, наутек. Дядька охолонул маленько. Смотрит, а высота-то большая, слезть сам никак не может. Стал кричать: «Люди! Помогите! Люди!». Люди пришли, спрашивают: «Ты как туда залез?!». А он им: «Медведь помог!». А они только смеются в ответ: «Ага! Пришел и подсадил!».

      Вся группа весело покатилась со смеху.

      – Это еще что! – подхватила разговор