Священный цветок. Генри Хаггард

своим долгом указать Соммерсу в присутствии Скрупа (в качестве свидетеля) на опасности нашего предприятия. Я прямо сказал ему, что он может погибнуть от голода или лихорадки, попасть в руки дикарей или в когти дикого зверя, между тем как успех предприятия весьма сомнителен.

      – Но ведь вы тоже подвергаетесь риску, – сказал он.

      – Да, – ответил я, – но опасность является неотделимой принадлежностью моей профессии охотника и исследователя. Кроме того, я немолод и уже пережил много опасностей и лишений, которых не переживали вы. Это заставляет меня мало ценить свою жизнь. Мне совершенно безразлично, умру ли я или проживу несколько лишних лет. Наконец, приключения сделались моею потребностью. Не думаю, что я смог бы долго прожить в Англии. Кроме того, я фаталист. Я убежден, что погибну тогда, когда мне это предопределено. Вы – другое дело… Вы еще молоды. Если вы останетесь здесь, я убежден, что со временем вы помиритесь с отцом. Стоит ли отказываться от такой перспективы и подвергать себя опасности в поисках редкого цветка? То, что я говорю, для меня невыгодно, так как мне трудно будет найти другое лицо, которое согласилось бы внести две тысячи фунтов в сомнительное предприятие. Но я настоятельно прошу вас обдумать все то, что я вам сказал.

      Молодой Соммерс некоторое время смотрел на меня, потом весело рассмеялся и воскликнул:

      – Кто бы вы ни были, мистер Аллан Квотермейн, вы джентльмен! Редко кто станет говорить против своей собственной выгоды.

      – Благодарю вас, – сказал я.

      – Мне надоела Англия, – продолжал он. – Я хочу посмотреть свет. Не золотистой Cypripedium ищу я (хотя я не прочь найти ее). Она только символ. Я ищу приключений. Кроме того, я, как и вы, фаталист. Судьбе было угодно, чтобы мы встретились. Пусть будет, что будет.

      – Хорошо, мистер Соммерс, – торжественно сказал я. – В Африке вы найдете много приключений. Либо найдете безвестную могилу в каком-нибудь малярийном болоте. Итак, вы сделали выбор.

      Однако я так мало был удовлетворен этой сделкой, что за неделю до нашего отъезда, после долгого размышления, написал письмо сэру Александру Соммерсу, в котором, сколь возможно ясно, изложил все дело, не умолчав об опасностях нашего предприятия. В заключение я спрашивал его, находит ли он разумным допустить своего единственного сына участвовать в такой экспедиции из-за незначительной ссоры, происшедшей между ними.

      Ответ не приходил, и я занялся приготовлением к отъезду. Денег у нас было более чем достаточно. Pavo была продана с некоторым убытком сэру Джошуа Треголду, что дало мне возможность с легким сердцем покупать все необходимое. Никогда у меня не было такого снаряжения, какое я теперь заблаговременно отправил на пароходе.

      Наконец наступил день отъезда. Мы стояли на платформе в Паддингтоне, ожидая отхода поезда в Дартмут, так как в те времена почтовые пароходы, шедшие в Африку, отходили из этого порта. Минуты за две до отхода поезда, когда мы собирались войти в вагон, я заметил человека, лицо которого показалось мне знакомым. Он, по-видимому, искал кого-то в толпе. Это был мистер