Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова. Андрей Венков

иновская», «Павловская», «Михайловская», «Николаевская», «Екатерининская», «Елизаветинская». «Под занавес» одну из последних, основанных на новых задонских землях, назвали прямо – «Великокняжеская».

      Была еще станица «Алексеевская», но очень уж старая, явно не в честь последнего Наследника Цесаревича. Разве что в честь Алексея Петровича, сына Петра Великого, мятежного царевича, по приказу отца удушенного? Нет, вряд ли… Да и станица «Петровская» была, но больно уж захудалая и в глухомани. Явно не в честь императора Петра Первого. А может, и в честь. Может, именно так и отомстили. Тонко.

      Казаки плодились, отселялись. Новые станицы стали именовать в честь Донских Атаманов, когда-либо на Дону правивших, – «Орловская», «Платовская», «Власовская», «Хомутовская», «Граббевская», «Краснокутская», «Чертковская». Одну назвали «Милютинской» – в честь военного министра.

      И были станицы в честь великих воинов, на Дону не атаманивших и членами императорской фамилии не являвшихся, – «Суворовская», «Потемкинская», «Баклановская»…

      Стояли они на старых, давно обжитых местах, имели старинные свои прозвища, но переименовали их казаки, дали новые имена – имена людей, достойных подражания. И по именам этим видно, кого донцы чтили, кому хотели подражать.

      Суворов, Потемкин, Бакланов…

      Изначальное название Баклановской станицы – «Гугнинская».

      Говорили казаки, что возник городок их «Гугнинский» сразу после Азовского осадного сидения или даже раньше. Но Фрол Минаев, Донской Атаман, в декабре 1672 года перечисляя в Посольском приказе все донские городки, «Гугнинского» – не назвал. А в походном журнале Петра I за 1696 год он есть. Вот где-то в это время, между разинским бунтом и Азовскими походами Петра, городок и появился.

      Заложил его некто Гугнивый, и был этот Гугнивый, судя по прозвищу, явный русак. Именно у русских в это время родовые прозвища часто давали по какому-либо признаку, искажающему Богом данный образ человеческий. Знаем мы среди бояр того времени Брюхатых, Горбатых, Вислых, Щербатых. И наш Гугнивый из того же гнезда – «гугнивый» значит «гнусавый».

      Новый городок Гугнивый заложил грамотно – в урочище Зимовном – на левой стороне Дона и на правой стороне протоки, на острове, образовавшемся, когда Дон менял русло.

      Леса в пойме много. Срубили казаки бревенчатый городок, крепкий, дубовый. С юга от ногайцев и черкесов надежно прикрылись Старым Доном; с севера и запада от возможных крымских набегов – самим Доном Ивановичем. А с восточной стороны понадеялись на непролазную чащобу, непроходимую для легкой степной конницы.

      После Крымских и Азовских походов на правом берегу Дона стало спокойнее, да и казаки размножились, хозяйством обзавелись. А на острове с хозяйством – тесно. Опять же – разливы. И перебрались заматеревшие донцы на правый берег в урочище Яблочное, на Терентьев бугор – тремя верстами севернее старого места. Жить здесь собирались долго, обстоятельно, и по благословению епископа Сарского и Подонского поставили гугнинцы на новом месте собственную церковь в честь Казанской иконы Божьей матери, поставили основательно – из дубового леса.

      Но Дон наступал, подмывал высокий правый берег, менял русло, и казаки поднимались выше и выше, отступая от старого своего городища. Даже церковь переносили. Как и Зимовное урочище, остался Терентьев бугор на острове между Старым и Новым Доном (или Доном и Донком).

      Ушли гугнинцы, а старое место в Яблочной луке над Старым Доном назвали Осадные юрты – дескать, сиживали здесь в крепком месте в осаде при татарских и ногайских набегах.

      Вот здесь в начале XIX века в мало от других отличавшейся станице Гугнинской в метрической книге местной церкви появилась за 1809 год запись № 4: «15 марта рожден, 19 – крещен сын Иаков у полкового хорунжего Петра Дмитриева и жены его Устиньи Малаховой Баклановых. Восприемниками при крещении были: казак Роман Макеев Бакалдин и казачья дочь Мария Иоакимовна Киреева. Молитвовал и крещение совершал приходский священник Иоанн Иоаннов с пономарем Тимофеем Поповым».

      В честь оного младенца Иакова и получила станица свое новое имя – Баклановская.

      Казаки в Гугнинской были сплошь православные, раскола или ересей каких и близко не наблюдалось. Но если глянуть на время рождения «младенца Иакова» с точки зрения астрологической, перевести на новое исчисление и свериться с многочисленными справочниками, то выходило, что родился он под знаком Марса, планеты кровавого цвета, и сулили ему небеса путь воина – походы, битвы и великую славу.

      Для донцов (да и для самого младенца) этот путь чем-то особым не казался. На Дону по тем временам все – воины. И родился герой наш в семье донского офицера, и деды-прадеды воевали. Но превзошел он всех, стал воином из воинов, памятник ему воздвигли наряду с Ермаком и Платовым, и во веки веков должны были воинственные сородичи брать с него пример.

      «Я родился в 1809 году от бедных родителей, был единственным сыном» – это первая фраза из записок Якова Петровича «Моя боевая жизнь». Она ясна и лаконична. Так четко и ясно отдаются приказы и пишутся донесения. И эта первая фраза по своему стилю подтверждает