Проклятое наследство. Татьяна Корсакова

от злости лицо под холодные струи.

      – Барышня, а что вы там стоите? – послышалось с козел. – Полезайте внутрь, а то еще простынете чего доброго. – Этот голос был сиплый, с трещинками.

      – Так разрешения не получили-с… – проворчала она сердито. – Боюсь карету вашу грязью запачкать.

      – Да бросьте вы глупости говорить! – Тот, кто сидел на козлах, явно усмехался. – Клим Андреевич, конечно, горячая голова, но чтобы даму в беде оставить, так ни-ни…

      – Только что едва не оставил. Или вы забыли?

      – А кто ж знал, что вы в беде? Стоите себе с мужем под деревцем, отдыхаете.

      – Миша мне не… – Договорить Анна не успела, даже удивиться не успела, что оправдывается перед незнакомым мужиком.

      – Не муж, вы хотели сказать… – Тот, кого кучер назвал Климом Андреевичем и горячей головой, вырос словно из-под земли. В руках он держал Анины чемоданы. – А что ж вы, барышня, путешествуете с посторонним мужчиной? Вы же, как я понял, особа совершенно особенная. Может быть, даже дворянских кровей, а тут такой моветон…

      – Не ваше дело, с кем и как я путешествую!

      На мгновение ей показалось, что горячая голова Клим Андреевич швырнет ее чемоданы прямо в грязь, заберется в экипаж и бросит их с Мишей на произвол судьбы, таким мрачным у него сделалось лицо. Но ничего страшного не случилось, наоборот, он улыбнулся этакой залихватской, бандитской какой-то ухмылкой и распахнул дверцу экипажа:

      – Я закончу с багажом, а вы со своим… – он сделал многозначительную паузу, – спутником пока устраивайтесь поудобнее.

      Устроиться поудобнее не получилось. Только снаружи экипаж казался большим, но внутри было тесно и сумрачно. Анна плюхнулась на обитую красным бархатом скамью и не без злорадства подумала, что бархат впитает влагу и сохнуть потом будет очень долго. Она и сама наверняка сохнуть будет очень долго. Одежда промокла насквозь, вода с нее стекала резвыми ручейками, и в мгновение ока на полу образовалась грязная лужица. Отворилась дверца, впуская внутрь Мишу, такого же растрепанного, грязного и несчастного.

      – Повезло! – сказал он, пожалуй, излишне радостно и заглянул Анне в глаза. – Глядишь, еще и успеем.

      Ответить Анна не успела, потому что дверца снова распахнулась. Их обидчик – или теперь уже спаситель? – уселся на скамью напротив, шумно, совершенно по-лошадиному вздохнул, а потом заорал во все горло:

      – Митрич, трогай!

      Жеребцы рванули с места так стремительно и так неожиданно, что Анну швырнуло вперед. Она бы непременно расшиблась, но, похоже, Клим Андреевич поднаторел в ловле падающих девиц. Хватка у него была крепкая и совершенно неделикатная. Прежде чем утвердиться на Аниной талии, широкая ладонь его сначала скользнула по ее груди и, кажется, даже задержалась там на долю секунды. Или ей всего лишь показалось, от неожиданности?

      – Для дамочки, швыряющейся булыжниками, вы на удивление неловки. – Шею опалило горячее, с легким амбре недавно выпитого вина дыхание.

      И ничего ей не показалось!