За всеми зайцами. Дарья Донцова

если ей казалось, что меня обижают.

      Аркадий откровенно захихикал. Я подошла к окну. Большие раскидистые деревья тихо покачивались на ветру. Первое утреннее солнце мягко освещало подъездную аллею. По гравийной дорожке брел садовник Ив с большими ножницами.

      – Мать, – раздался за спиной голос Аркашки, – нам пора.

      Я проводила детей до гаража и, свистнув Снапу, погуляла по саду. Нет, в раннем подъеме есть своя прелесть. Но пора и остальным вставать.

      Я вошла в Машину комнату и попыталась откинуть одеяло. Не тут-то было. Пятидесятикилограммовая тушка Банди даже не пошевелилась.

      – Банди, Луи готовит блинчики на завтрак.

      Услышав волшебное слово «блинчик», Банди моментально подскочил и понесся на кухню. Я села к Марусе на кровать:

      – Утеночек, пора вставать, скоро в лицей.

      Трехпудовый утеночек со вкусом потянулся и выставил из-под одеяла ножку 38-го размера.

      – Мамулечка, может, сегодня один денечек пропустим, ну только один?

      – Нет, солнышко, невозможно, и потом сегодня приезжают Оксана и Дениска.

      Машка издала вопль и кинулась к шкафу:

      – Деня едет, ура! Что бы такое надеть? Может, джинсы с блестуном?

      Толстенькая Маруся не испытывала никаких комплексов по поводу своей фигуры и без тени сомнения натягивала на себя все, что хотела. Оставив дочь крушить шкаф, я опять спустилась в столовую, где уже сидела Наташка.

      – Что новенького, – спросила она, – у нас ночью пожар был? Кто это до трех утра визжал в кабинете?

      – Ничего не слышала, помнишь Анну Михайловну Петрову?

      Наташка рассмеялась:

      – Разве можно забыть нашу завкафедрой? Тот еще фрукт гнилой, помнишь, как она талон на утюг не дала?

      Мне стало смешно, и я рассказала Наташке все подробности телефонного разговора. Подруга пришла в полное негодование:

      – Гони его отсюда, нужен нам тут ее сынишка, наверно, такой же высокомерный тип, как мамулька.

      Утро покатилось в повседневных хлопотах. Сначала, бесконечно ноя о тяжелой судьбе младенца, уехала в лицей Маруся. Я с опаской смотрела, как она выкатывает из гаража мотоцикл и напяливает шлем. Охотнее всего запретила бы ей пользоваться этим кошмарным видом транспорта, но что поделаешь, если права на вождение можно получить уже в 14 лет, а площадь перед лицеем забита этими железными конями. Единственное, чего удалось добиться, – оставленный в сумке плеер. Мне всегда казалось, что уши на дороге не следует затыкать. Сегодня Маня собиралась медленнее обычного.

      – Ну что ты возишься? – сказала я в сердцах.

      – Сейчас, сейчас, – пропыхтела девочка, дергая какие-то ручки, – что-то у этой гадкой машины стали барахлить тормоза.

      – Тогда оставь его дома, – испугалась я, – нельзя ездить с неисправными тормозами.

      – Да нет, – отмахнулась дочь, – не до такой степени. На днях покажу механику.

      Потом мы с Софи долго обсуждали меню обеда. И ей, и мне хотелось повкусней угостить Оксану. За всеми делами чуть было не опоздала в аэропорт.

      Глава