За всеми зайцами. Дарья Донцова

быстро стал снимать костюм. Я продолжала вещать, как радио на вокзале:

      – Чистосердечное признание облегчит вашу участь и уменьшит наказание…

      Лже-Дениска гнусавил в ответ:

      – Да не виноват я, зуб даю, подставили меня.

      Под этот аккомпанемент быстро производилась операция по разгримировыванию и загримировыванию. Каштановый парик, усы, очки, розовый пиджак… Управились примерно минут за сорок. Наконец были произнесены завершающие слова «пьесы»:

      – И все же советую как следует подумать, пока что мы потеряли здесь много времени зря.

      Фальшивый Дениска подмигнул и еле слышно прошептал:

      – Делай все в обратном порядке.

      Он нажал на звонок у двери, через несколько минут вошел конвойный и увел заключенного. Мы с Деней двинулись по коридору.

      – Повторяй за мной, – шепнула я.

      Денька кивнул головой.

      Показали железные номерки, и решетка распахнулась. На первом этаже девушка беззвучно отдала удостоверения, забрала номерки, и мы вышли во дворик. Я с ужасом ожидала воя сирен, лая собак… Но нет, все тихо. Спокойно средь бела дня удрали из Бутырской тюрьмы, и никто не заметил.

      На Новослободской улице поймали машину и помчались в Шереметьево-2.

      У табло в зале отлета маялась белая, как занавеска, и похудевшая Оксана.

      – Ну что? – кинулась она, спотыкаясь о чемоданы.

      – Спокойно. Ты привезла вещи?

      – Вот. – Подруга протянула сумку.

      Я понесла ее к мужскому туалету. Минут через десять умытый и переодетый Дениска обнимал мать.

      – Ладно, – прервала я их объятия. – Мало времени, пойдемте в кафе.

      Мы устроились за столиком.

      – Значит, так, – сообщила я, – через два часа вылетаете на Кипр.

      – Почему на Кипр? – удивилась Оксанка.

      – Потому что там безвизовый въезд. Поселитесь в отеле «Бич». В этой гостинице полно народа. Смешаетесь с толпой отдыхающих и подождете моего приезда.

      – А ты что, не поедешь?

      – Нет, те, кто посадил Дениску, уже завтра узнают, что он сбежал. И если увидят, что я сегодня улетела в Париж, кинутся по следу.

      – Так они и так кинутся по следу, – возразил Денька, – увидят в списке пассажиров на Кипр наши фамилии, и все.

      Я выложила на стол два загранпаспорта.

      – Не увидят. Ты, Оксанка, теперь Римма Владимировна Федорчук, 43 лет, а ты, Денька, Игорь Станиславович Решетов, 19 лет. Вы больше не мать с сыном, а просто знакомые, имейте это в виду. Здесь в конверте билеты, доллары и разрешение на вывоз валюты. На две недели хватит, а потом я приеду.

      – Господи, где же ты их достала и как попадешь на Кипр?

      – Где достала, где достала – купила! А на Кипр поеду не сразу. Ты ведь никому не говорила, что я в Москве?

      Оксанка покачала головой.

      – Значит, никто и не узнает, что я здесь была. Отправлюсь во Францию в составе туристической группы. Сяду в автобус уже через несколько часов. Ночью буду в Польше. Те, кто начнет вас искать,