Дневник убийцы. Джон Мэтьюз

только дверь закрылась, Джеймсон повернулся к Сорвенсену.

      – Вы сознаете, сколь странно мое присутствие у постели больной, пока она жива?

      – Да, и я благодарен вам. Но решение это далось мне с трудом. На мой взгляд, я сделал все, что мог. Вспомнилось последнее заседание в «Бельвю», когда вы сказали, что девушки погибли от чего-то, не оставляющего никаких следов в крови. Поэтому я решил, что чем раньше… – Под пристальным взглядом Финли доктору Сорвенсену стало не по себе. Он замялся и секунду спустя добавил: – Может быть, двое опытных специалистов гораздо лучше, чем один, а в таких вопросах кто может быть лучше, чем вы?

      – Ладно. Что у вас с анализом крови? – спросил Джеймсон, переведя взгляд на пациентку. – И какое артериальное давление?

      – Сто пятьдесят два на девяносто семь.

      – Когда измеряли?

      Сорвенсен посмотрел на карманные часы.

      – Одиннадцать минут тому назад.

      Лоуренс приготовил шприц и передал его Финли.

      – О’кей, – кивнул тот. – Измерьте теперь, если хотите; проведем сравнение.

      Джеймсон обождал, пока Сорвенсен наденет девушке манжет сфигмометра и накачает его, перед тем как ввести иглу в вену и взять образец крови. Обычно давление манжета отвлекало от ощущения укола, но криминалист сомневался, что в таком состоянии Луиза Берентон вообще что-либо ощущала.

      – Сто шесть на семьдесят два, – объявил Сорвенсен через мгновение.

      Сделав забор крови, Джеймсон кивнул и протянул шприц своему ассистенту. Как и в других случаях, высокое кровяное давление резко упало, существенно ниже нормы. Словно тело вдруг отказалось от борьбы против того, что ему угрожало.

      – А прежде высокое давление сопровождалось учащением дыхания? – уточнил Финли.

      – Да, более или менее, – подтвердил его коллега. – Так случилось всего за две минуты до последнего эпизода. До этого дыхание было тяжелым и затрудненным, а потом минуты на три или четыре стало сильно учащенным.

      Джеймсон прикоснулся ко лбу Луизы. На ощупь он был прохладным – никакой лихорадки.

      – А температура тела? – продолжил он расспросы.

      – Девяносто восемь и восемь – девяносто восемь и семь[2], – ответил Сорвенсен. – Измеряли с интервалом в четыре минуты сразу после моего прибытия.

      Финли кивнул. Во всех случаях лихорадки не наблюдалось.

      – А рвотные позывы? – задал он следующий вопрос.

      – Ее уже стошнило, но я попытался вызвать новую рвоту. Ее было совсем немного.

      – Вы сохранили образец?

      – Да. Вон там. – Сорвенсен указал на второй тазик на прикроватной тумбочке.

      – Ладно. Давайте попытаемся вызвать рвоту еще раз. Теперь с добавлением хинина в слюнный раствор, на случай если мы имеем дело с инфекцией. – Джеймсон закатал себе рукава. – Попытаемся сделать что-нибудь для спасения этой девушки.

      Глава 4

      Инспектор Ардженти решил, что для встречи подойдет отель Брауна. Ресторан здесь всегда

2

По Фаренгейту; то есть 36,7 градуса по Цельсию.