Киллеры не стареют. Михаил Черненок

после этого скоро в лесу раздались?

      Борщевская замялась:

      – Никакой стрельбы не слышала.

      – Что-то ты скрываешь, Люба.

      – Ничего подобного. Время уже позднее было. Опасаясь, что закроется магазин, я полетела к нему как стрела, пущенная из лука.

      – Не темни.

      – Да чтоб мне под первым же фраером круто залететь, не вру!

      Кухнин покачал головой:

      – Нашла, чем поклясться…

      – Не Христа же с Богом попусту звать в свидетели.

      – Сегодня утром была в лесопосадке?

      – Была.

      – Моих ребят там видела?

      – Видала.

      – А убитую собаку?..

      – Тоже видала.

      – Значит, пистолет ты подобрала?

      – Какой?

      – Типа револьвера, – наугад сказал Кухнин.

      – На фига он мне сдался… – Борщевская вытянула перед собой дрожащую от постоянных запоев руку. – Глянь, как мандражит… При таком прицеле я из шпалера даже в упор промажу. У меня есть пушка надежнее. Если добрый пистон в нее поставить, через девять месяцев так бабахнет, что закачаешься.

      – Прекрати похабщину! Не с корешем базаришь!

      – Ты чё, как автобус, завелся с полоборота? Уж и пошутить с тобой нельзя.

      – Шутки у тебя, прямо говоря, вульгарные.

      – Я пушкинский лицей не посещала. А в исправительно-трудовых колледжах, сам знаешь, благородным манерам не обучают. Там сплошь беспредел.

      – Не ссылайся на блатные «университеты». Если не выдашь пистолет добровольно, приглашу понятых и начнем капитальный обыск твоей избы.

      – Да хоть заищись! Кроме дохлых мух и пустых бутылок, ничего там не найдешь.

      – Как знать. Может, как раз у тебя скрывается тот киллер, который вместе с собакой застрелил Геннадия Потехина.

      Люба, расширив и без того большие серые глаза, покрутила указательным пальцем у виска: