Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь. Екатерина Богданова

не менее отталкивающих чувств захлестнули меня, лишая возможности думать, сопротивляться и дышать. Только оказавшись внутри сферы, я поняла, что такое абсолютная пустота, ничто, растворяющее в себе все сущее. И Карай сейчас был в такой пустоте, растворившись в ней и потеряв себя. Казалось, прошли века, прежде чем я осознала себя и начала бороться с холодным небытием.

      Я словно продиралась сквозь липкую трясину, пытаясь вырваться и вздохнуть полной грудью. Жидкая пустота поддавалась неохотно и медленно, но ощущение насыщения свидетельствовало о том, что моя способность поглощать энергию действует. Хоть антитуман и был не магической энергией, а чем-то совершенно противоположным, я смогла расщепить и его. Сначала я почувствовала, что парю в пустоте, это ощущение постепенно переходило в падение, которое длилось и длилось. И вот наконец я упала на твердый пол. Приподнялась, опираясь на руки, и едва снова чуть не упала. Руки скользили, потому что я находилась в центре лужи горячей черной смолянистой субстанции.

      – Ты что творишь, идиотка?! – злобно воскликнул кто-то.

      Подняла взгляд и увидела побагровевшего от ярости Рафэ.

      – Забавно, – прошептала обессиленно.

      – Забавно? Ты уничтожила плоды моей двухлетней работы! – воскликнул доминарий.

      – Ты выглядишь забавно, когда злишься. Весь такой бледный и бесцветный, а рожа красная, – поделилась впечатлениями я и потеряла сознание.

      Пробуждение принесло невыносимую головную боль и сухость во рту.

      – Пить, – прошептала, не открывая глаз.

      Казалось, что движение век только усилит пульсирующую в затылке боль, которая не позволяла сосредоточиться и вспомнить, где я и что со мной случилось.

      – Ну наконец-то, – проворчал кто-то рядом, и мои веки бесцеремонно приподняли, вглядываясь в зрачки.

      – Уйди, кошмар, – вяло отмахнулась я от ненавистного бледного лица в обрамлении белых волос.

      – Ты мне тоже уже надоела, – доверительно сообщил Рафэ.

      – Что… – прохрипела я и поморщилась от боли. Пересохшие губы трескались от малейшего движения.

      Меня приподняли за плечи и приложили к губам бокал. Я пила с жадностью лишенного воды узника. Но бокал жестоко отняли, не дав мне допить его содержимое.

      – Прекрати, Рафэ, – враждебно проговорил еще кто-то. – Она не твоя подопытная. Не забывай, что от этой женщины во многом зависят дальнейшие взаимоотношения между нашими мирами.

      – Я не делаю ничего, что не понадобится для нашей кампании, – невозмутимо ответил доминант, укладывая меня на подушку.

      Я облегченно вздохнула, почувствовав, как выпитая жидкость приятно холодит внутри.

      И только спустя минуту ощутила зияющую пустоту, которую выедает этот холод. Меня переполняла расползающаяся по всему телу пустота, и сил бороться с ней уже не было. Холод заполнял не только тело, но и разум. Стараясь не потерять себя, я цеплялась за воспоминания о сыне и муже, но темнота обволакивала, успокаивала