Оракул. Сергей Шведов

сегодня слишком уж воинственно. На это ему и указал Ярослав, однако пистолет взял и засунул его за широкий пояс.

      – С такими молодцами да отступать! – Кравчинский прицокнул языком, оглядывая своих приятелей. – Пусть мафия трепещет.

      – Это дело надо обмыть, – предложил Колян, любуясь своим отражением в зеркале.

      И, надо признать, было чем любоваться. Облачившись в одежды восемнадцатого века, Колян Ходулин сильно прибавил в аристократизме. В джинсе он смотрелся, обычным городским парнем, а тут расцвел как георгин на клумбе перед краеведческим музеем. Даже надменность во взоре появилась, чего Ярослав прежде за ним не замечал.

      – Эх, – вздохнул Кравчинский, – телок нет, в смысле лебедушек. Некому оценить нашу мужскую красоту. А за вином тебе, Колян, придется в подвал топать. В шкафчике хоть шаром покати.

      – Я мигом, – сорвался с места аристократ-новодел, – одна нога здесь, другая там.

      Ярослав поведения приятелей не одобрил. Упьются, чего доброго, дармовым вином, которое хоть и не отличается богатством градусов, но тем не менее способно вогнать в дурь чрезмерно усердных своих почитателей.

      – Протрезвеем, – махнул рукой Кравчинский, – до вечера еще далеко.

      – А если они днем начнут?

      – Я тебя умоляю, Ярила, это тебе что, детский утренник? Балы начинаются вечером, длятся всю ночь, а к утру все разъезжаются, натанцевавшись до упаду.

      – А когда они работали?

      – Плебей, – задохнулся от возмущения Аполлон. – А еще лейб-гвардейский мундир напялил. Какая может быть работа у аристократа? Любовь – вот что было смыслом их жизни. Любовь и интриги вокруг юбки императрицы. Галантный век.

      – А кто на дорогах разбойничал?

      – Это в свободное от балов время. В деревенской глуши, в родовых поместьях, куда их ссылали осерчавшие императрицы. Надо же было удаленным из Петербурга людям чем-то себя занять.

      – Графа, выходит, сослали в эту глушь?

      – Скорее всего да. Может, руку запустил в казну, может, закрутил с какой-нибудь девахой, о чем доброжелатели донесли ревнивой государыне. Заснул там, что ли, его сиятельство?

      – А почему заснул? – удивился Ярослав. – Его же убили, если верить Митрофанову?

      – Я про Ходулина, – хохотнул Кравчинский. – Заблудился он, наверное, в этом подвале?

      – Или от бутылки оторваться не может. – Ярослав нахмурился, бросая взгляд на часы.

      Колян отсутствовал уже добрых двадцать минут. За это время семь раз можно было туда-сюда обернуться. Вот ведь пьяница, прости господи, ну ничего ему доверить нельзя! Знает же, паразит, что предстоит ответственное дело, так нет, наклюкается теперь как свинья, и придется с ним возиться, вместо того, чтобы искать Катюшу.

      – А ну пошли. – Кузнецов поднялся с места. – Я сейчас этому недоделанному графу мозги вправлю.

      – Да ладно тебе, Ярила, – попробовал заступиться за товарища Аполлон, семеня в неудобных туфлях за шагающим по винтовой лестнице преображением. – Расслабился