Чувства замедленного действия. Виктор Снежко

давали основание полагать о естественном цвете ее волос. Ей очень шла малиновая куртка со светлыми нарукавными отворотами из искусственного меха.

      – Здравствуйте, – первым поприветствовал ее Косихин.

      Женщина приветливо улыбнулась. Взгляд был доброжелательным и немного застенчивым, что несколько озадачило Косихина. Поведение ее в корне отличалось от поведения других уличных торговок. К русским милиционерам те относились если не с открытой враждебностью, то, во всяком случае, с плохо скрываемой ненавистью. Впрочем, как еще ОНИ должны относиться к человеку с ружьем, пришедшему незваным гостем в ИХ дом и порушившему ИХ семейный уклад, ИХ традиции, ИХ обычаи. Простому человеку глубоко плевать, что где-то там наверху не поделили что-то между собой политики, что не хватило у них ума мирно разрешить возникшие проблемы… Большие чины остались в далекой и недосягаемой выси, а рядом с ними – протяни руку – русские военные, «источники всех бед и лишений». Словом, терпели, как временное неизбежное зло.

      – Купить что-нибудь желаете? – спросила киоскерша, пронизывая Косихина карим взглядом.

      – Посмотреть подошел, – пробурчал Косихин.

      – Глядите. Может, купите кофе? Ваши больше все на чай налегают, – ненавязчиво предложила она.

      – Спасибо, от кофе я плохо сплю, – покривил душой старшина, опасаясь, как бы вежливая торговка не заставила его раскошелиться.

      Ничего нового, кроме нескольких шоколадок в пестрых глянцевых упаковках, в предложенном ассортименте не имелось. Пора было уходить, но необъяснимая сила тянула магнитом к голубому ларьку, не давала уйти прочь. Причина таилась, вероятнее всего, в вежливом поведении смуглянки. Она первой пошла на контакт.

      – Меня зовут Хафиза, по-русски, не знаю, как перевести.

      В открытом окне показалась ее рука. Косихин осторожно пожал ее своей лапой, нуждающейся в воде, мыле и ножницах.

      – Василий.

      – Вот и познакомились.

      В воздухе повисла напряженная пауза.

      Неожиданно блуждающий взгляд Косихина выхватил среди разноцветья шоколадных оберток маленькую яркую упаковку с резиновым изделием, известным всему взрослому населению.

      Дурашливо хихикнув, он ткнул корявым пальцем в стекло скворечника:

      – Неужели покупают?

      Хафиза пожала плечами:

      – Авось пригодится кому-нибудь. Тебе, например.

      Последние слова Косихин пропустил мимо ушей.

      – Кораном не запрещено? – спросил он.

      – Коран – для нас, а это – для ваших солдат.

      – До конца командировки точно не пригодится, – уверенно заявил Косихин. – Не те условия… для размножения.

      В поведении Хафизы появилась некоторая раскованность.

      – Ой ли, солдатик? Как у вас, русских, говорится: зарекался кто-то куда-то не лезть. Вон ваши поварихи-девочки – хоть куда! В поселке русских женщин полно, глядишь, и пойдет мой товар нарасхват. Ты вот тоже – мужик в самом