Уха из золотой рыбки. Дарья Донцова

него есть квартира? – изумилась я.

      – У каждого дом имеется, – философски заметил паренек.

      – Подскажи мне его адрес.

      – Не знаю.

      – А кто может помочь?

      Мальчик пожал плечами и сплюнул:

      – Хрен его знает.

      Я достала из кошелька сто рублей.

      – Если скажешь координаты Павлухи, получишь в два раза больше.

      Ребенок почесал ухо грязной, покрытой цыпками рукой.

      – Может, у Катьки спросить? Она с ним жила одно время. Погодьте тут.

      Я покорно замерла у ларька. Было очень холодно, хорошо хоть ветер стих и не налетал больше на людей, словно цепной пес. Продрогнув окончательно, я купила в киоске стакан горячего кофе, но выпить его не успела, потому что откуда ни возьмись появились два существа: уже знакомый мне паренек и девчонка, закутанная в рваную куртку.

      – Вот, – сообщил подросток, – давай деньги, это Катька, она адрес знает.

      – Меньше чем за три сотни не поведу, – хрипло закашлялась девочка.

      Я раскрыла кошелек, расплатилась с ними и поинтересовалась:

      – Идти далеко?

      – Да нет, – махнула рукой Катька, – видишь вон там домище, где пиццей торгуют? Во двор зайдешь, тама еще один дом имеется, на второй этаж подымешься, ево квартира у окна, крайняя.

      – Номер не помнишь?

      – Я цифры только до десяти знаю, – шмыгнула носом Катька, – хочешь провожу до места?

      – Спасибо, не откажусь.

      – За спасибо только лошадь возит, – буркнула Катька, – гони еще стольник.

      – А говоришь, что цифры только до десяти знаешь, – не утерпела я, – в деньгах-то разбираешься.

      – В рублях любой дурак понимает, – парировала она, – поперли, нам налево.

      – Ты точно адрес знаешь?

      – Мы с Павлухой целый год вместе жили, – равнодушно пояснила девчушка, – а потом он к Ленке перебежал.

      – Сколько тебе лет? – вырвалось у меня.

      – Одиннадцать, – сообщила Катька, загребая грязь слишком большими сапогами, – вроде так.

      – А Павлухе? – только и сумела спросить я.

      – Тринадцать. Вы не глядите, что у него роста нет, – пояснила Катька, – у Павлухи отец мамку все время колотил, вот он такой и получился, недомерок. Зато умный очень, его тут в авторитете держат.

      У меня иссякли все слова. Да кто бы на моем месте не лишился дара речи?

      – Значит, у Павлухи есть родители?

      – Чего удивляетесь-то, – обронила Катька, – или, думаете, детей в капусте находят?

      – Нет, конечно, но Павлуха попрошайничает на вокзале…

      – И что?

      – Странно это, при живых родственниках.

      – У меня тоже бабка есть, – сморщилась Катька, – если не принесу ей пузырек, убьет. У Павлухи отец только, мамка померла, забил он ее до смерти. Павлуха папаньку терпеть не может, только жить где? Он гордый, по подвалам не хочет. Во, пришли! Сюда!

      И она принялась колотить рваным сапогом в филенку.

      – Какого хрена надо? –