Бездна. Роберт Шмидт

высоко вскидывая руки и медленно поворачиваясь, словно желая продемонстрировать всем отсутствие дурных намерений. На самом деле он проверял местность, расстановку противников, их вооружение. Хорошего было мало. Выход контролировали двое парней с пращами в руках. Потянись они за мачете, Помнящий имел бы больше шансов, но если воспользуются метательным оружием, то подстрелят его раньше, чем он успеет разоружить кого-нибудь из ножовщиков, а тех было трое, по одному с каждого конца помоста. Если уж бой начинать нельзя, то Помнящий решил потянуть время. – Я не говорю, что ты врешь, – добавил он примирительным тоном. – Однако я вижу, что ты ужасно расстроен, а в таком состоянии… – он замолчал, увидев, как альбинос синеет лицом. – Позволь мне проверить расчеты, поговорить с ножовщиками, они видели… видели все с другой перспективы.

      Белый качал головой, и с каждым мгновением все сильнее.

      – Нет, нет и еще раз нет!

      Учитель замолчал. Однако продолжал стоять с широко разведенными в стороны руками, словно заверяя этим жестом окруживших его гвардейцев, что вожаку не стоит его опасаться. Однако это их не успокоило, они не отступили ни на шаг и не опускали оружия. Если Помнящий хотел выйти из схватки живым-здоровым, то требовалось изменить тактику.

      – Да, ты прав. Ловушка не подействовала, как должна. И все же уверяю тебя, что я приложил все усилия, чтобы всякий манок, добравшийся до веревок, был на них в безопасности. Но мы могли что-то пропустить, – он специально использовал множественное число, чтобы дать понять Белому: он – не единственный человек, которого можно обвинить в несчастном случае. – Из того, что ты говоришь, я могу сделать вывод, что шарики нынче быстрее или сильнее, чем еще год назад… – он изобразил задумчивость, словно прокручивая эту мысль. – Да, это может оказаться настоящей причиной нашей проблемы. В конце концов, мы имеем дело с мутантами. Не знаем мы о них ничего, кроме того, что они эволюционируют из поколения в поколение.

      Альбинос замер. Он не ожидал такой быстрой капитуляции противника. Может, даже рассчитывал, что облыжно обвиненный Учитель возразит ему, как делал это во время многих менее важных споров. В случае открытого противостояния он бы получил возможность на ком-то сорвать злость, переживания из-за смерти партнерши. И никто не стал бы тогда обвинять гвардейцев, рань они – или даже убей – опасного противника, который напал на предводителя анклава, когда тот лил слезы над трупом любимой.

      Учитель понял это моментально. Не видя другого выхода, решил поддаться еще сильнее. «Согнись, и не будешь сломлен. Уступи – и победишь». Эти максимы древних мастеров искусства боя сохраняли актуальность даже в постъядерной реальности. Потому Помнящий решил воспользоваться скрытой в них мудростью, чтобы выиграть это столкновение. Белый не был настолько уж умен, чтобы меряться с ним словами, но упорства ему хватало, да и не уступал он так уж легко.

      – Значит, ты признаешься, что отвечаешь за смерть Ловкачки? – спросил альбинос после короткого молчания.

      – Признаюсь, что могу в какой-то степени