Бездна. Роберт Шмидт

тебя как одного из его присных?

      Учитель задумчиво кивнул. У них было на это право. Он всегда оставался лояльным к Белому, как раньше и к его отцу, – пока сам не оказался на мушке.

      – Что ж, теперь можешь спать спокойно. Завтра я уберу этого мерзавца.

      – Я уже говорил тебе, дружище, дела это не решит.

      – А мне кажется, решит. Все проблемы – и мои, и ваши. Лишимся правящего анклавом идиота, а его доверители, если такие существуют, утратят возможность влиять на нас и им придется отступить.

      – Ты ошибаешься.

      – Правда?

      – Пока ты доберешься до альбиноса, тебе придется пробиваться сквозь его приспешников.

      – Нож сквозь масло, – презрительно проворчал Помнящий.

      – Теперь – это синоним чего-то недосягаемого, – издевательским тоном напомнил ему кузнец.

      – Не лови меня на слове. Если будет такая нужда, я пробьюсь сквозь всех его присных.

      – Даже через половину гвардии?

      Учитель глянул на него исподлобья.

      И правда, Белый удвоил свою охрану. И никуда не выйдет как минимум три ближайших дня, а потом… Взгляд Помнящего прошелся по спящему на постели Немому. Потом убийство будет лишь актом бессмысленной мести.

      – А может… – сказал он куда менее уверенным голосом. – Я не говорю, что будет легко, но, по крайней мере, попытаюсь.

      – Ага. Однако позволь задать тебе один вопрос. Ты знаешь, кто такие эти мальчишки?

      – Как это – кто? Они – приспешники этого гада.

      – Чистая правда. Грязи под ногтями у них – достаточно. Но я не о том.

      – Не понимаю, о чем ты… – Помнящий утратил нить беседы.

      – Серьезно? Ты, ученый человек, не понимаешь, что гвардейцы не на грядках растут? Это сыновья людей, которых ты прекрасно знал, братья наших друзей, приятели соседей. Отцы детей, которые через несколько лет попадут в эту школу. Кто из справедливых встанет на твою сторону, если ты убьешь хотя бы одного из них?

      – Мне нет нужды убивать их, если уж это настолько тебе мешает.

      Станнис покачал с недоверием головой.

      – А ты сам себя хоть иногда слушаешь? Нападение на Белого – будет не ножом сквозь масло, если уж использовать твою довоенную риторику. И убьешь ты этих парней или только ранишь, не будет иметь ни малейшего значения. И в одном, и в другом случае появится у тебя немало врагов. Даже если удастся убрать альбиноса, ты не сумеешь спасти сына, а ведь в нем все дело.

      Учитель смерил его ненавидящим взглядом.

      – Другого выхода нет, – не сдавался он.

      – Ты ошибаешься, дружище.

      – Правда?

      – Да.

      Очередной взгляд наружу позволил Помнящему удостовериться, что в туннеле все еще никого нет.

      – И что вы предлагаете? – спросил он.

      Станнис глянул ему прямо в глаза. И там было видно колебание, словно он не знал, нужно ли произносить вслух то, что вертится у него на языке.

      – Единственным разумным выходом мне кажется бегство, – проворчал он наконец.

      – Бегство? –