Крестовый поход детей. Туллио Аволедо

сознавал, что сделан совсем из другого теста. Его вера была нетверда еще до Страдания. Он хорошо помнил один день за много лет до конца света, когда прочел о резне, которую устроил в Америке один сумасшедший. Тридцать два ребенка от шести до десяти лет были расстреляны из автомата.

      «Где Ты был, когда этот монстр направлял на невинных свое ружье?» – крикнул он в душе своему Богу.

      Но какая-то часть его самого уже знала ответ. И она была сильнее любых сомнений.

      Этих детей убил человек, а не Бог.

      Бог позаботился об их душах, но он не мог отнять у убийцы свободу выбора. Такое объяснение Джон дал бы любому спросившему. Хотя на самом деле предпочел бы, чтобы Бог опустил с небес руку и вырвал сердце из груди ублюдка прежде, чем тот успел произвести хоть один выстрел.

      Тем не менее, Дэниэлс не позволил своим сомнениям нарушить святость мессы. Он исполнил ее предельно внимательно и аккуратно. Отсутствие зрения не было помехой: руки знали все наизусть. Воспроизведение привычных действий давало некоторое утешение.

      Только когда он начал читать «Отце наш», молитву с 1700-летней историей, что-то внутри начало сдаваться.

      «Да приидет царствие Твое…»

      Но мир больше не принадлежал Богу, и тем более не принадлежал он человеку.

      «Хлеб наш насущный даждь нам днесь…»

      Но какой хлеб? Быть может, в мире никогда больше не будет хлеба. Теперь слова «ядите: сие есть Тело Мое» следует понимать буквально…

      «И не введи нас во искушение…»

      Искушение выжить: пусть даже ценой убийства, насилия, грабежа. Именно в таком порядке: от менее тяжелого преступления к более тяжелому. Потому что отнять жизнь в этом царстве мрака и смерти было меньшим грехом, чем обокрасть…

      «Но избави нас от лукавого…»

      Как же это возможно в мире, где лукавый подстерегает в каждом вздохе, в каждом луче света, в каждой встрече. Бежать уже некуда. Враг находится внутри нас.

      Лукавый одержал победу.

      Джон вздохнул.

      «Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».

      – Аминь, – отозвался голос с порога комнаты. Вошел Управляющий.

      – Закончилось? – спросил он. Джон отрицательно помотал головой. Извинившись, молодой человек сделал два шага назад. Стоя у входа, он дослушал последние слова мессы. Когда отец Дэниэлс произнес слова благословения отсутствующим верующим, Управляющий улыбнулся. Он не перекрестился. Когда священник закончил собирать обрядовую утварь в рюкзак, юноша снова вошел в комнату.

      – Теперь можно поговорить с тобой?

      – Да.

      – У тебя было не особо много зрителей.

      – Месса не спектакль.

      – Хочешь сказать, что ты не разочарован?

      – Я хочу сказать, что это не имеет значения. По крайней мере, для меня. Ты хотел спросить меня о чем-то?

      – Я хотел напомнить тебе о чтении. «Том Сойер». Одна группа утром и две во второй половине дня.

      – Хорошо.

      – Хотя сегодня, конечно, выходной.

      – Для меня рабочий